Автор: Татьяна Алекс Пивненко
Тема:Свободная тема
Опубликовано: 2015-06-21 09:35:26
Автор не возражает против аналитического разбора и критики в рецензиях.

Под защитой двух лун

Сколько она себя помнит, эти маленькие пушистые
существа жили в коробке, под лестницей, ведущей в
старый чулан. Коробку смастерил отец, мать
положила на дно мягкую лоскутную подстилку.
Кошка одобрила. По весне привела котят.  Малыши
пищали, ползли к тёплому материнскому животу.
Маленькие ушки котят, смешными треугольничками
торчавшие по бокам головы, особенно умиляли
Елизавету.
Кошка смотрела на своё потомство с некоторым
удивлением, будто пересчитывая в уме: «Надо же,
целых шестеро получилось!» Сгребала мягкими
лапками расползающихся малышей, старательно
вылизывала шершавым малиновым языком.
Елизавета наблюдала. Приносила Мурке миску с
молоком – поправить здоровье, подорванное
родами. Осторожно брала маленькое слепое
существо на ладонь. Котёнок тут же надсадно звал
мать, и Мурка осуждающе  смотрела на молодую
хозяйку: «Не тронь, положи на место!»
Елизавета послушно опускала крошечного детёныша
на дно коробки.
И защищать Муркиных детей Лиза помчалась
первая, едва услышав подозрительный шорох, вой и
шум драки. Сон как рукой сняло. Накинула халат
поверх ситцевой ночнушки, выскочила в сени,
пахнущие молоком и августовской ночью.
Пятерых уже не спасти – Елизавета поняла это сразу,
едва щёлкнула выключателем. Ощетинившаяся
Мурка своим некрупным телом старалась укрыть
последыша от горькой участи.
Елизавета запустила веником в рыжего соседского
кота, который, обиженно мяукнув, выскочил через
специальный лаз. Отец вырезал его в двери
специально, чтоб не служить швейцаром при кошке,
которой среди ночи вздумается проситься на улицу
по своим делам.
Помнится, Лиза плакала – так жалко было ей
Муркиных детей. Отец, скручивая папиросу, утешал,
поводя плечами:
- Что поделаешь? Инстинкт у них – чувствуют
подрастающих конкурентов. Поэтому и давят,
слепыми ещё. Испокон веков так было!
Мать тоже всплакнула. Только Мурка, казалось,
совершенно спокойно вылизывала оставшегося в
живых котёнка.
Отец вздохнул:
- Сильно не привыкай. И этот не долгожитель –
самый чахлый из всего помёта был.
Мать цыкнула на него, а Лиза, подхватив коробку с
осиротевшим семейством, укрылась в темноте своей
комнаты. Включив ночник, рассмотрела: кошка
кормила неказистого чёрного малыша.
«Счастливчик!» - подумала Елизавета, глядя на
уютную серую Мурку с раскосыми янтарными
глазами. Кошка замурлыкала, соглашаясь.
Через две недели котёнок впервые открыл глаза –
такие же янтарные. Лиза обрадовалась – скоро
будет играть с бантиком на верёвочке, резвым
клубочком бегать по дому!
Но Чёрный – а котёнка назвали именно так – любил
сидеть на подоконнике и без отрыва смотреть на
мальвы, которые тихонько покачивались от
ласкового ещё ветра.
«Странный какой», - с лёгкой горечью подумала Лиза,
укладывая чемодан. Завтра предстояло ехать в
город – первое сентября не за горами, учёба не ждёт.
И лишь когда Елизавета целовала мать и, прощаясь,
обнимала отца, то почувствовала лёгкое, словно
пёрышко, прикосновение к голой щиколотке. Чёрный
сидел рядом и, не мигая, смотрел не неё.
Лиза потрепала котёнка по пушистой спинке:
- Будь здоров, бойся взрослых котов!
Чёрный согласно замурчал. А когда Лиза бросила
прощальный взгляд на своё окно, то увидела за
занавеской грациозную живую статуэтку  с
янтарными глазами, которые смотрели прямо на неё.
В отчий дом вернулась к лету – на каникулы. Мать
прослезилась, отстранилась, любуясь дочерью:
- Похорошела-то в городе как! Совсем уже невеста,
того и гляди – сватов ждать.
Елизавета же заново знакомилась со своей
комнатой, раскладывала вещи в шифоньере,
блаженствовала на пуховой перине.
Он зашёл неслышно – грациозно, словно пантера.
Синие блики играли на антрацитовой лощёной спине.
Сел на пороге, внимательно глядя на Лизу, будто
отмечая все изменения, которые произошли с
молодой хозяйкой за это время.
- А это что – новый?...
Отец только хмыкнул в ответ:
- Хорошо забытый старый. Последыш Муркин,
гляди-ка, вырос как. Чёрный, поди сюда!
Но Чёрный уже направлялся к Лизе. Мягко вспрыгнул
на её колени, умостился, замурчал, уставившись
янтарными глазами в глаза девушки.
«Словно две луны!» - заворожено подумала Лиза,
поглаживая мягкую смоляную шерсть.
- Он тебя выбрал, - с улыбкой покачала головой
мать.
Елизавета и сама поняла это, когда чёрный клубок
свернулся ночью на её подушке.
- Доброй ночи! – прошептала девушка. Янтарные
огоньки кошачьих глаз гипнотизировали её,
погружали в сон, убаюкивали…
Он охранял её – так же, как год назад она охраняла
его. Ходил следом, крался пушистой тенью летними
вечерами, заставляя подруг насмешничать:
- Гляди-ка, Лизок, твой телохранитель следом
плетётся!
Лиза сердито топала ножкой, обутой в модную
лаковую лодочку:
- Чёрный! Брысь домой!
Но, оглянувшись ещё раз перед самыми дверьми
клуба, всё равно замечала гибкую чёрную тень,
метнувшуюся в кусты.
Возвращались вместе – Чёрный всегда дожидался
её и следовал за Лизой по пятам.
- Ох уж этот кот учёный! – качала головой мать.
В том, что Чёрный умён, убедился и один излишне
назойливый поклонник Елизаветы, однажды
попытавшийся насильно удержать девушку на
ступеньках клуба. Подвыпивший парень буквально
онемел, когда что-то чёрное, злое, с размаху
кинулось ему на грудь, раздирая рубаху в лохмотья.
Лиза вырвалась, не помня себя от испуга, побежала
домой. Светила луна, ясная ночь тихим аккордом
спешила завершить лето. Чёрный бежал следом.
У самого порога Лиза взяла кота на руки, чмокнула
во влажный бархатный нос:
- Пойдём спать, усатый герой!
Немигающий взгляд двух лун был ей немым ответом.
… Кто знает, какие души заключены в тела живых
существ? Способны они любить или ненавидеть,
предавать или хранить верность?
Чёрного нашли на дороге в середине сентября.
- Мотоцикл сбил, - горько констатировал отец,
прикуривая очередную папиросу.
Так случилось, что после отъезда Лизы он каждый
вечер выходил на дорогу, и свет  жёлтой луны
отражался в невозмутимых глазах Чёрного. Он
хорошо помнил, что молодая хозяйка должна
появиться именно оттуда, с той стороны, где
пыльный автобус забирает людей, а потом
возвращает обратно – повзрослевших, новых,
окутанных тайнами неведомой городской жизни.
Хоронили Чёрного в коробке. Той самой, с лоскутным
одеяльцем.
… Говорят, что верные питомцы после смерти ждут
своих хозяев на радуге. Хочется верить, что когда-
нибудь гибкое чёрное тельце привычно умостится на
руках одной милой девушки.
И уже никогда не случится ничего дурного, даже
разлуки – ведь она будет под защитой двух
преданных янтарных лун.

История cоздания стихотворения: