Нет статуса

Автор: Пилипенко Сергей Андреевич
Тема:Свободная тема
Опубликовано: 2014-11-25 19:33:38
Автор не возражает против аналитического разбора и критики в рецензиях.

Псы Гайаваты...

          Это вечер. Я лежу на спине и смотрю в остывающее небо. По небу плывут облака. Они причудливо
изгибают
свои хвосты, выворачивают крутые шеи, втягивают животы – то падая на бок, то кувыркаясь через голову.
Они несутся плотной стаей – то свиваясь в тугие узлы, то рассыпаясь по одиночке в небесных полях.
          Я знаю куда и зачем они мчатся. Я расскажу тебе. Я читал об этом.
          Когда-то, очень давно, на другом краю земли, жил великий вождь. Он учил людей совершенству: от
него все что есть возвышенного и благородного в людях. Но увидев первые паруса белых пришельцев, угадал
суровую, но неизбежную судьбу своих племен. Погруженный в печаль, он призвал своих псов, волков, лосей,
бобров, птиц, с которыми жил, как с равными, и сев на большое каноэ, навсегда покинул людей. Гайавата
укрылся в глубоких пещерах и там, среди зверей, погрузился в долгий сон. Когда придёт назначенное время,
он вернется на землю и освободит порабощенных братьев.
          Но раз в год, он просыпается ненадолго и облетает северные леса. Перелетая пропасти вырытые
томагавком войны, между людьми разных племён. Вместе с ним мчатся его верные псы, превращающиеся в
грозовые облака, птицы, преображающиеся в шумящую листву. Когда волки воют в лесной глухомани,
индейцы догадываются, что волки – спутники великого вождя.
          После этой небесной, безумной гонки он ещё раз убеждается что ещё не наступило время
освобождения: и вождь возвращается со своей стаей в глубокие, скрытые пещеры, и вновь погружается в сон,
не зная и не ведая как после осенних бурь наступает белое безмолвие зимы.
          Ещё немного,  ещё чуть-чуть и они промчатся над моей головой в сторону своей далекой родины, и мне
останется только созерцать редкий туман остающийся на пыльной дороге, которая все тянется и тянется за
кривые выступы Саянских гор.
          Солнце уже догорает где-то далеко за горизонтом, но небеса еще светятся тайным, глубоким, синим,
светом. И уже чувствуется что ещё немножко и взору откроется бесконечная, непостижимо бездонная
вселенная, глубину которой возможно увидеть, но невозможно осознать.
          Воздух теплый как детское дыхание. Не колышутся почти черные вечером листья черемух и яблонь. По
моему плечу ползает запоздавшая пчела. Её можно осторожно взять за крылышко и посадить на ладонь. Она
не ужалит. Она устала. Она перегружена собранной пыльцой и утомлена дневным зноем. С заходом солнца
она потеряла привычные ориентиры и тычется своими микроскопическими усиками, мучительно вспоминая
направление полета.
          И почти неслышным фоном звенят в ушах звуки вечерней деревни. Звякнет подойник. Тяжело вздохнет
перекормленная корова. Прогремит цепью ленивый пёс. Можно лечь прямо на мягкую, теплую траву и уснуть
накрывшись бескрайним одеялом неба.
          - А ну-ка подойди сюда, - говорит мне мать.
Я покорно плетусь к матери только что закончившей управляться по хозяйству,
Она стоит посреди двора и что-то держит в подоле своего цветастого фартука.
           Я подхожу, и вижу четырех толстопузых, пятнистых, вылизанных до шелкового блеска, черно-белых
щенков. Они ещё слепые, у них розовые подушечки на коротеньких лапках. Они тычутся теплыми носами на
неокрепших шейках в поисках маминых сосков.
           Снова ощенилась Чита. У нас в хозяйстве уже есть два пса. Полукровка охотничий пес Джульбарс и
цепной домашний Ричард. Но Чита настолько умная и преданная собачка, настолько искренне любит всех нас,
что выгнать её не поднимается рука.
     - Вот возьми, - говорит мне мать, по одному засовывая за подол заправленной в штаны рубахи, щенков.
     - Отнесёшь на базы, там возле телятника есть канализационный колодец, сбросишь туда, - и легонько
толкает меня в спину.
           Вечер уже на границе ночи. Я иду по дороге ступая босыми ногами по пыли, как по теплой вате. Чита
уже оправилась от родов, и бежит за мной в двух шагах, с достоинством потрясая налитыми, тяжелыми для
неё бархатными сосками.
           Она абсолютно беспечна. Ни тени сомнения нет в её взоре. Раз хозяин куда-то несёт щенков – значит
так надо. Она кажется даже горда. Да. – как бы говорит весь её вид, - это я мама этих прелестных щенков,
это мои дети!
           Я не помнил когда она у нас появилась. Она была мелкой, буквально чуть больше крупной кошки. Вся
как карта мира усыпанная белыми и черными островами.
           Но удивительное дело. Наш цепной пёс Ричард был её сыном. Не верилось что этот большой,
лохматый, по окрасу и по форме напоминающий тюк пакли – пес, был рожден этой варежкой. Когда он
подрос – его мама выражая свою материнскую любовь, с трудом дотягивалась до его меланхоличной,
лохматой морды.
           Была она очень любвеобильной  дамой. Каждый год сколько я помню, у нас появлялись щенки. А вот
куда они потом девались, я уже не помню. Навряд ли их разбирали знакомые и друзья. Порода – мелкая
дворняжка, никогда и ни у кого спросом не пользовалась. Кто-то из них выживал, кто-то погибал под
колесами колхозных самосвалов, но большинство из них как я подозреваю, не афишируя мать отправляла к
ангелам на небеса. Меня она видимо оберегала от душевных травм, и поэтому я раньше не знал куда они
исчезали.
           Возможно в этот вечер она была не в настроении, или ей некогда было, или она решила что я уже
достаточно взрослый – все таки восемь лет, как никак.
           Конечно все деревенские пацаны относятся к осознанной смерти проще чем городские девчонки. Отец
у меня был охотник и я видел как он стреляет уток, я видел как охотятся на зайцев. В конце концов я видел
как рубят кур, режут свиней и не было в этом ни какой трагедии – надо так надо. Жизнь.
           Ну вот уже и базы. Усиливается запах перепревшего силоса. Запах известки, хлорки ещё черт знает
чего. Вокруг высятся мрачные громады хмурых, как бы размазанных по вечернему небу коровников. Коров
летом в них не бывает, летом их выгоняют на выпас, на гурты. Стоят они мрачные, гулкие – как ночные
кошмары. Усиливают малейшие шорохи и звуки и множа эхо, выталкивают его из окон и полуоткрытых
дверей.
           Почему я тогда не посмел отказаться от этого всего? Зачем согласился? Настроение уже не такое
бодрое как в начале пути. Я с трудом нашел этот колодец. Тяжеленный кругляк на нем был сдвинут, и из под
земли на меня глянула тяжелая, вязкая как смола – мертвая темнота.
            По одному я вынимал эти теплые притихшие комочки – всю дорогу щекотавшие мне живот и бока, и
по одному отпускал в темноту. Они исчезали почти без звука, и только где-то глубоко-глубоко почти рядом с
центром земли раздавался легкий всплеск, и все, и тишина.
            Взошли первые вечерние звёзды. Я иду домой. В деревне зажигаются окна. Желтый, густой как
подсолнечное масло свет ложится на траву, на стволы и листья черемух растущих почти у самых окон. Мать
наверно стоя у плиты жарит картошку. Но во всем этом спокойствии звенит какая-то высокая нота тревоги.
           Чита, до этого все время бежавшая сзади – теперь забегает вперёд, молоко светлыми каплями стекает
с её отяжелевших сосков, она останавливается, поворачивает ко мне свою мордочку, и не возможно не понять
вопроса в её умных глазах.
   - Где? – спрашивают её черные тонкие губы, её как то разом поникшая фигура, её припухшие соски…
   - Где? – почти умоляют её глаза…
           Я отвожу взгляд, и прохожу мимо. Но она опять обгоняет меня, и снова настойчиво и пристально
заглядывает мне в глаза. Я наклоняюсь ниже и в свете далеких огней вижу как на землю скатывается
звездочка. В её глазах стоят человеческие слезы.
           Всю оставшуюся дорогу я плакал. Я жалел эти теплые шелковые комочки. Я жалел Читу. Я жалел
себя.
           Она вернулась и двое суток пролежала на чугунной крышке.
           Она то простила меня в своей бабьей милосердной собачьей памяти. Только долго ещё потом смотрела
на меня виновато, словно не я, а она огорчила меня своей неожиданной болью. Она меня простила, а я то
себя нет…
           Я до сих пор не держу дома ни собак ни кошек. С тех пор я боюсь их глаз.  Боюсь…. А тогда…. А тогда
надо мной было синее покрывало ночи. И в нем четыре пушистых комочка-облачка. Это маленькие псы
Гайаваты. Они нетерпеливо перебирают неуклюжими маленькими лапками, с розовыми подушечками на
пальцах – догоняя свою стремительную стаю.

История cоздания стихотворения:

0
0


Понравилось произведение? Поделитесь им со своими друзьями в социальных сетях:
Количество читателей: 473

Рецензии

Всего рецензий на это произведение: 2.
и зачем я только прочитала....
но то, что вы не можете смотреть им в глаза - это...это то самое искупление, которое вы и заслужили.
наверное...
хорошо, что вы его умеете нести и не роптать.
2014-11-26 16:11:16
Спасибо Большое! Я с отцом потом часто ходил на охоту. Но вот то впечатление осталось на всю жизнь...
С теплом .....................
2014-11-28 04:56:48
я понимаю...ужасно это, как бы ни было - ужасно всё равно.
тема болезненная и не каждый рискнёт написать.
тем более так проникновенно.
2014-11-28 14:06:29
главное осознать, что мы грешные...осознать и делать каждую минуту своей жизни так, чтоб не было больно за проступки и за сказанное не вовремя...хорошо я написал, но как это сделать?...ваш разсказ заставил задуматься и осознать сегодняшние бытиё...спасибо...с добром к Вам
2014-11-26 13:25:06
Проецируя на сегодняшние события, хочется думать, что всё-же раньше мы были добрее...!
Спасибо Большое!
С уважением.....................
2014-11-28 04:59:00

Оставлять рецензии могут только участники нашего проекта.


Регистрация


Рейтинг произведений


Вход для авторов
Забыли пароль??
Регистрация
В прямом эфире
Так. Якось сказав Господь, одного разу: Якщо Син звільнить вас то істинно будете вільними. Раб поперше це не соціальний стан, це стан душі. Гарний вірш. Дякую.
Рецензия от:
Гром Слобожанський
2024-03-29 14:38:01
Как говорила попадья,
В окно из мерседеса.
Не вы, а бог менЕ судья!
Я в "мини" как принцесса!
Рецензия от:
Владимир Ярош
2024-03-29 14:27:30
Всё по честному, где лесть,
Иногда теряют честь.
Рецензия от:
Владимир Ярош
2024-03-29 14:04:03
На форуме обсуждают
Іде вуйко Хрещатиком - 

Приїжджа людина. 

Запитує у зустрічних: 

- А котра година? 

Перехожі пробiгають, 

Позиркують скоса. 

Той рук(...)
Рецензия от:
Омельницька Ірина
2024-03-25 09:59:39
Коли забув ти рідну мову —

яка б та мова не була —

ти втратив корінь і основу,

ти обчухрав себе дотла.


Коли в дорогу ти збирався,

каз(...)
Рецензия от:
Омельницька Ірина
2024-03-25 08:29:11
Все авторские права на опубликованные произведения принадлежат их авторам и охраняются законами Украины. Использование и перепечатка произведений возможна только с разрешения их автора. При использовании материалов сайта активная ссылка на stihi.in.ua обязательна.