Автор: Шанель Аллюр
Тема:Ироническая проза
Опубликовано: 2017-05-01 17:02:22
Автор не возражает против аналитического разбора и критики в рецензиях.

ПЕТРОВИЧ

Разменявший пятый десяток, Сергей Петрович по фамилии Жигуленок слыл хроническим бабником.  Во Франции о таких говорят:  «у месье большое сердце».  Судить о размерах его
сердца – дело утомительное и  неблагодарное;  в сущности, он не любил ни одну из своих женщин. Не пропустить ни одну проходящую мимо юбку с минимальным набором
примитивных клише – в этом заключались выдающиеся способности любвеобильного сластолюбца.

Дослужившись до звания капитана, Петрович тянул армейскую лямку в промышленном городишке, пропитанном отходами вредного производства, состоял в разводе, жил с кошкой -  
единственным живым существом, которое любил, и браво гарцевал с женщинами в свободное от службы время.
Неугомонный капитан имел  на лбу проплешину, на которой неравномерно пучками торчали жесткие волосы грязно-серого цвета, точно лук-порей на грядке, небрежно посаженный
огородником - растяпой. Забавной частью его лица был выдающийся нос, по форме напоминающий равнобедренный треугольник.  Из одного такого носа можно было смело выкроить
два, и, при желании, вычислить биссектрису, медиану и высоту. Глядя на Петровича, невольно возникали ассоциации с жучком – долгоносиком, паразитирующим на  зерновых
культурах: вытянутый нос – трубочкой, маленькие темные глазки – бусинки. Это вовсе не мешало долгоносику заполучать трофеи, которые давались ему практически без боя. В
провинциальном городишке, соотношение полов было не в пользу барышень, и перебирать мужскими носами чревато самой остаться с носом и куковать в одиночестве.  
Коллекцию ловеласа составляли млеющие от михайлово – стасовых песен разведенные пергидролевые деточки. Деточки все, как одна, обладали рыжим автозагаром и
вытатуированными бровками, как будто по ним старательно елозили гравировальным станком. Пассии серьезно увлекались гороскопами, наносили визиты гадалкам  и
коллекционировали душещипательные афоризмы про любовь. Таких дев окучивать было проще простого.  Попавшихся на его крючок барышень кобелино считал недостойными себя,
расставался легко, отвешивая на прощание пару словесных оплеух. Девы недоумевали, рюмились, искали спасения в афоризмах, пряча в платок разбухшие от слез носы. Банально,
одним словом.

В первой столице, куда нелегкая принесла нашего Дона Хуана де Маранью, открывалось непаханное поле возможностей и новые охотничьи угодья. Парк Фигмана, чьи заведения
общепита предлагали отменные шашлычки на шпажках «Губа не дура» и фирменный коктейль «Ночной кошмар», был идеальным местом для чревоугодия и знакомств.
-Гммм, - довольно мычал Петрович за столиком,  извлекая двумя пальцами кусок шашлыка, застрявший в зубах. Радостно – возбужденное настроение требовало пляски и романтики.
Проводив долгим взглядом многообещающий зад официантки, он замер, раскрыв рот: за соседним  столиком сидела очаровательная белокурая лапочка, вся в кудряшках, как
болонка.  Казалось, что ее огромный налитый бюст вот-вот порвет тонкую материю облегающей кофточки и выпрыгнет наружу. Рука  Петровича с добытым в зубах куском мяса,
осталась висеть в воздухе, а коленки отчетливо задрожали крупной дрожью.
Вот это женщина!
Блондинка выглядела одинокой, сентиментальной и нежной. Она сосредоточенно цедила фирменный коктейль  с кособоко воткнутым бумажным зонтиком, артистично оттопыривала
тонкий мизинец.
- Добрый вечер, милая! – ловелас галантно подсел к блондинке, утер мокрый лоб и задышал, как опоённый мерин, - Как бы мне познакомиться с такой шикарной леди?
Она захлопала загнутыми, как у Мальвины ресницами и томно закатила глазки.
- Разрешите представиться. Что ни рожа – то Сережа! – упиваясь собственным остроумием, тараторил кабальеро, не сводя глаз с ее пышной груди.
-Ахха-ха…какой вы милый!!!
Клюнула! Куй железо, пока горячо!
Разговорились. Заказали еще по две порции «Ночного кошмара» со скособоченными зонтиками и мороженое, украшенное сморщенной вишенкой.  Казанова развлекал красотку
рискованными анекдотами, сам трясся от смеха, пучил глаза. Нос налился, даже немного посинел.
- Интересно, какой у нее размер груди? -  Мысль об этом неустанно сверлила воспаленный мозг.  Так сверлит бормашинка ноющий зуб с открытым нервом. Перед глазами замаячили
постельные сцены, словно калейдоскоп.
Щечки блондинки порозовели, глазки заблестели. Она  аристократично слизывала с ложечки капли мороженого и сконфужено хихикала, сложив рот трубочкой:
- Ах, перестаньте…Хи – хи – хи! Вы меня уморите! Хи – хи  - хи!!!…Вы такой бубочка!
- Милая, - журчал на ушко «бубочка» своей новой пассии, галантно обвивая талию рукой и прижимаясь к ее телу, - Неужели вы меня бросите… вот так одного… коротать ночь  в
незнакомом городе?! У такой прекрасной красавицы должно быть чувство сострадания к утомленному путнику!  
Сострадания у нее было не занимать. «Бубочка» расплатился по счету, взял спутницу под руку, и  парочка покинула заведение. В своих куцых брючках блондинка была гибкая, как
змея. При ходьбе она покачивала бедрами и плечами так, словно у нее совсем не было ни суставов, ни мускулов; казалось, тело ее было из резины.

Взяли такси. Блондинка продиктовала водителю свой адрес. По дороге купили шампанское, фрукты и сладости. Можно быть уверенным на все сто  - лед тронулся!
- Глупая курица! Все будет так легко! -  Кабальеро уже изнемогал от желания.
Такси припарковалось в темном переулке. Вошли в слабо освещенный подъезд и поднялись по сырой вонючей лестнице. В прихожей Петрович огляделся, снял туфли, пошевелил
затекшими пальцами ног. С досадой обнаружив в носке дырку, быстро спрятал ее между пальцев.
-Хоть бы тапочки предложила. Ну и черт с ним! Все равно носки снимать...
Где-то из глубины квартиры раздалась мышиная возня, писк, кошачье мяуканье и прочая какофония. Малышка трех лет, с  точно такими же светлыми кудряшками и хорошеньким
личиком, стояла и с удивлением смотрела на дядю. За девочкой следовала некрасивая безбровая женщина в зеленом халате, худая и желтая, как высохшая мумия. На ее сморщенной
шее застыло ожидание. Она была тоже удивлена появлением странного незнакомца.
- Весь день себя плохо вела! Все делает назло! Сладу никакого нет. Я больше с ней не останусь! – прошамкала старуха после паузы.
- Лялечка, посмотри кого я тебе привела! – пропела блондинка. – Помнишь сказку про нехорошего дядю, которого лесные ведьмы превратили в чудище козлиное за плохие
поступки?
Так вот, если и дальше себя будешь плохо вести, будешь такой же, как этот дядя. Лесные ведьмы внимательно следят за тобой и записывают каждый твой плохой поступок!
- Так ты и есть тот заколдованный козлище? А рога свои почему на улице оставил?  - ангелочку стало явно интересно, - А если тебя принцесса поцелует, ты снова расколдуешься и
станешь нормальным дядей?
- Такой уже не расколдуется, - прошелестела блондинка, - Вы уж извините, но моя дочь совсем от рук отбилась, скверно себя ведет и никого не слушает. Приходится воздействовать
на
нее подобными методами. Надеюсь, после встречи с вами, она сделает для себя какие-то выводы. А сейчас вам лучше уйти.  Благодарю  за прекрасный вечер и компанию!  - И с этими
словами блондинка сняла пушинку с пиджака Петровича.
Недоумевая, тот с опозданием понял, что его выпроваживают.
- Это что за раводка, я не понял? Что за цирк? Ты…ты…стерва неадекватная! Да ты знаешь, с кем имеешь дело?!
Галантность как рукой сняло, лицо приняло зловещее выражение, даже проплешина замшилась, как у цепного пса на морозе. Горе – любовник не знал, как ему поступить. Дать ей
пощечину за сегодняшнее унижение? При ребенке и старой грымзе закатывать дебош что-то не очень хотелось.
Полностью раздавленный Сергей Петрович Жигуленок втянул голову в плечи, как напроказивший кобелек, вышел на площадку, громко хлопнув дверью.
- Спасибо! Отравила праздник! Ну, ничего, стерва, сочтемся!

А, впрочем, что ему еще оставалось делать?

История cоздания стихотворения: