Добрый вечер, уважаемые коллеги! Как всегда я готов поделиться своими впечатлениями и комментариями к очередному выпуску АП «Поэт – Художник», итак приступим:
Во-первых: Альбрехт Дюрер (1471-1528) был художником и гравёром, читал Платона и Витрувия, производил сотни экспериментов, пытаясь разгадать тайну идеальной красоты, мечтал оставить после себя монументальный теоретический труд, в котором можно было найти ответы, которые когда-то волновали его самого. При жизни он казался рациональным и прагматичным, хотя на самом деле был впечатлительным и ранимым. Как сказал один из биографов Дюрера, «все эти противоречия были вызваны тем, что в его сознании непрерывно шла тяжёлая работа по примирению двух великих традиций и двух миров: Готики и Ренессанса, Юга и Севера». Я, как и Виктор Гюго, не смог пройти мимо творчества Альбрехта Дюрера. Очень много просмотрел и прочитал по настоящей теме, и детально попытался разобраться в двух гравюрах, которые представлены в качестве визуального образа в этом выпуске АП, а именно: «Геркулес на распутье», 1498—1499 гг. (крайняя слева) и «Рыцарь, смерть и дьявол», 1513 год (крайняя справа).
Первая гравюра: «Геркулес на распутье» (гравюра на меди, 1498—1499 гг.). В конце 90-х годов XV века, наряду со знаменитыми «Апокалипсисом» и «Большими Страстями» возникает ряд работ Дюрера на античные темы. Это — сложные произведения с зашифрованным аллегорическим содержанием, понятным лишь знатокам. Почти все — гравюры на меди, лишь две выполнены в технике ксилографии. Одна из них — «Геркулес», где, по-видимому, изображён герой, убивающий сиамских близнецов Молионидов (по рассказу Павсания). Другой интересный сюжет — «Геркулес на распутье». Герой поставлен перед выбором жизненного пути: две женские фигуры перед ним — олицетворения Добродетели и Порока. Действие происходит в «значащем» пейзаже: древо Добродетели покрыто листвой, а древо Порока засохло; заросшая травой дорога ведёт к замку Добродетели с заколоченными воротами. На Геркулесе — лавровый венок, в противоположность сатиру, увенчанному виноградными листьями. Это указывает на то, что герой выберет путь добродетели. Но, лицо Геркулеса, в котором угадывается автопортрет, выражает сомнение и страдание, что придаёт особый, личный характер этому произведению, несомненно, связанному с перипетиями судьбы самого художника.
Вторая гравюра: «Рыцарь, смерть и дьявол» (1513 год). Исходя из символики предметов, окружающих рыцаря, можно сказать, что он скорее олицетворяет негативную силу и объединяется с дьяволом, а не является его жертвой. Поэтому не случайно на пике всадника прикреплён лисий хвост, примета рыцаря — разбойника. Изображение лисьего хвоста связывалось с представлением о лжи, лицемерии, стремлением урвать свою долю земных благ хитростью. Изображение собаки утверждается здесь как приверженность дьяволу, жадность и зависть. Ящерица — символ притворства, злого демона. Череп ассоциируется со смертью и первородным грехом.
Во-вторых: Викто́р Мари́ Гюго́ (фр. Victor Marie Hugo; 1802-1885) — французский писатель (поэт, прозаик и драматург), глава и теоретик французского романтизма. Огромное место в литературном наследии Виктора Гюго занимает поэзия. Гюго по праву считается одним из величайших поэтов Франции XIX века. Первые стихи, написанные Гюго в 1812-1819 гг., созданы по правилам классицизма. Эти ранние оды отмечены блеском таланта молодого поэта. Он получает похвальный отзыв Французской Академии на свою оду «О пользе наук во всех положениях жизни». Первый поэтический сборник Гюго «Оды и различные стихотворения» (1822) был отмечен литературной премией Людовика XVIII. В 1826 г. он издаёт сборник «Оды и баллады», что свидетельствовало об интересе автора к истории своей страны и традициям фольклора. Его перу принадлежат такие поэтические сборники, как: «Осенние листья» (1831), «Песни сумерек» (1835), «Внутренние голоса» (1837), «Лучи и тени» (1840), «Возмездие» (1853), «Созерцания» (1856), «Легенды веков» (1859, 1877, 1883), «Песни улиц и лесов» (1865), «Грозный год» (1872). Сам Гюго горделиво уподоблял себя божественному духу, который сеет плодоносящие семена всюду, где захочет. И хотя Гюго известен больше как романист и драматург, множество идей, знакомых нам по его прозаическим произведениям, были впервые выражены Гюго в поэтической форме. Гюго всегда считал себя поэтом-гражданином. В его поэзии нашли отражение социально-политические проблемы эпохи. Постепенно Гюго вырастает в национального поэта.
До 1848 года Гюго рассуждал о разном, затрагивая любые годные ему темы, даже посвящал стихи людям искусства, в том числе Дюреру и Данте. Именно к этому времени и относится его стихотворение-обращение «Альбрехту Дюреру». Давайте разберёмся:
Вот интересно, какую из гравюр рассматривал Гюго, когда писал эти строчки о «… густых лесах, где ток животворящей мглы»?:
Неправда ль, сколько раз, добравшись до просе́ки,
Испуган, побледнев, поднять не смея веки,
Ты ускорял, дрожа, свой судорожный шаг,
О, Дюрер, пестун мой, о живописец-маг!
Скорее всего, здесь Гюго подчёркивает особый собирательный аллегорический образ, который присущ практически всем гравюрам Дюрера:
По всем твоим холстам, которым мир дивится.
Нельзя не угадать, что взором духовидца
Ты ясно различал укрывшихся в тени
И фавнов лапчатых и лешего огни,
И Пана, меж цветов засевшего в засаду,
И с пригоршней листвы бегущую дриаду.
Или, скорее всего в мыслях Гюго непосредственно «ЛЕС» — это некая аллегория, намёк на внутренний мистический мир Дюрера с привкусом меланхолии:
Ты в лесе видел мир, нечистый испокон:
Двусмысленную жизнь, где всё - - то явь, то сон.
При этом в последующих строчках Гюго то ли рисует внутренние противоречия Дюрера? …то ли портрет абсолютного зла? (кстати абсолютное зло Вам никого не напоминает?):
Встаёт чудовище, и пальцами урода
Сжимая дерева широкие узлы,
Сверкает чешуёй и мечет взор из мглы.
О прозябание! О дух! О персть! О сила!
Не всё ль равно - кора иль кожа вас покрыла?
И в заключение следует прямое обращение Гюго к Учителю Дюреру, и к Творцу Дюреру (по крайней мере, мне так хочется думать). С одной стороны, Творец – это свойство отдачи, к которому человек должен прийти, и оно находится внутри него. Но с другой стороны, к Творцу всегда обращаются, как к чему-то вне меня, которому необходимо молиться. Он отделён от меня, как властвующая над всем сила. Кто такой Творец? Каждый сам должен ответить себе на этот вопрос! Всё это свидетельствует о том, что Гюго был ещё тот мистически настроенный парень:
Учитель, сколько раз я ни бродил в лесах,
Мне в сердце проникал тебе знакомый страх,
Чуть дунет ветр, и я увижу, как повисли
На всех ветвях дерев их сбивчивые мысли.
Творец, единственный свидетель тайных дел,
Творец, который все живущее согрел
Сокрытым пламенем, он знает: неслучайно
Я всюду чувствую биенье жизни тайной
И слышу в сумраке и смех и голоса
Чудовищных дубов, разросшихся в леса.
Таким образом, Гюго в этом стихотворении изобразил языком слова нам некий внутренний портрет великого Дюрера, как подтверждение того духовного автопортрета, который сам Дюрер донёс последующим поколениям посредством своих мистических гравюр!
Но всё это было, напомню, до 1848 года. Начиная с 1848 года, Гюго обрёл настоящего себя, так как к власти пришёл Наполеон III, провозгласивший Вторую республику. Гюго пророчески предупреждает французов о грядущих несчастьях, если ненавистный ему политический деятель останется у власти. Его ожидания оправдались: в 1852 году Наполеон III отказывается от республики и устанавливает в стране Вторую империю, чем поверг Виктора Гюго в неистовство. Отныне и до 1870 года Гюго будет честить родную страну, желая образумить сограждан на новую борьбу. В своём творчестве Гюго постоянно переходит к революционным мотивам. Касается ли это описания природы или наставления внукам — Виктор обязательно во второй половине стихотворения призывает народ идти на штурм. Дальше он уже не прибегал к аллегориям, а всегда говорил прямым текстом. И у него превосходно получалось доносить до читателя свои мысли. Даже потомки могут найти в его ёмких стихах отражение современной им реальности. Гюго смотрел дальше своей жизни, и его эмоции обязательно кто-нибудь возьмёт для воззваний в будущем.
Как-то Виктор Гюго сказал, что «жизнь - это оборванная фраза». Но фраза, которую он писал всю жизнь, такая долгая, сложная, так переполнена мыслями и чувствами, что вряд ли когда-нибудь оборвётся. В этой фразе вся его творчество: его поэмы, пьесы, романы и статьи, памфлеты и путевые зарисовки, эссе. Человечество никогда не забудет того, кто перед смертью, подводя итог своей творческой деятельности, с полным правом сказал: «Я в своих книгах, драмах, прозе и стихах заступался за малых и несчастных, упрашивая могучих и неумолимых. Я восстановил в правах человека шута, лакея, каторжника и проститутку».
В-третьих: Поэзией Гюго интересовалась Леся Украинка. Она перевела стихотворение-декларацию «Ласковые поэты, пойте...» и поэму «Беднота» из поэтического сборника «Легенды веков». Поэтическим творчеством выдающегося французского художника увлекалась и мать Леси Украинки Ольга Косач (Олена Пчілка, справжнє iм'я Ольга Петрівна Косач). Она также переводила его стихи. В общем, между эстетическими и общественными взглядами Леси Украинки, Ольги Косач и Виктора Гюго было много общего, они считали необходимым ставить перед поэзией самые существенные вопросы своей эпохи.
В-четвёртых: Бенеди́кт Константи́нович (Нау́мович) Ли́вшиц (1886-1938) — русский поэт, переводчик и исследователь футуризма. Я бы отметил три поразивших меня момента в жизни и творчестве Лившица. Первый – это то, что ещё с дореволюционного времени Бенедикт Лившиц много занимался художественным переводом, став одним из лучших русских интерпретаторов французского символизма (Лафорг, Корбьер, Роллина и особенно Артюр Рембо). Известность ему принёс сборник переводов из французской поэзии «От романтиков до сюрреалистов» (1934). И второй момент, конечно же – это его трагическая судьба, так как в 1938 году Лившиц был расстрелян по ленинградскому «писательскому делу» вместе с другими писателями и поэтами. Бенедикт Лившиц был реабилитирован посмертно «24» октября 1957г. Следует отметить и тот факт, по праву третий и бессмертный, что новых достойных переводов французских символистов до сих пор так и не появилось…
post scriptum: Татьяна, я настолько глубоко погрузился в мистику этого выпуска АП «Поэт – Художник», что обязательно будет моё персональное продолжение в стихах…
2015-10-06 20:50:30