Автор: Артур Сиренко
Тема:Свободная тема
Опубликовано: 2015-08-19 13:23:23
Автор не возражает против аналитического разбора и критики в рецензиях.

Построение кубического коммунизма

                               (Драма в трёх действиях)

                                   Действующие лица

Ленин
Сталин
Дзержинский
Коллонтай
Троцкий
Гитлер
Муссолини
Мао Дзе-Дун
Директор театра – немолодой уже человек в очках и сером костюме в
чёрную полосочку.
Дети, колхозники, лошади, слоны, носороги, зрители.

Исторические персонажи одеты согласно их наиболее типичного для
них одеяния с небольшими модификациями, а именно: Ленин одет в
свой обычный костюм-тройку с жилеткой и галстуком в белый горошек,
но обут в ботинки огромного размера; Сталин с трубкой в руках, одет
во френч, сапоги, но вместо галифе на нём одеты большие семейные
трусы по колено – красные в зелёный горошек; Дзержинский одет в
кожаное пальто поверх которого висит кобура с маузером, в руках он
постоянно держит журнал «Плейбой»; Мао Дзе-Дун в «сун-ят-сенке», в
кепочке, в кедах на босу ногу, в руках держит дырявый зонтик; Гитлер
в форме ефрейтора, но в рваных штанах с большими дырками, без
обуви – одна нога босая, на другой дырявый коричневый носок; на
Коллонтай платье по моде начала ХХ века. Дети и колхозники одеты
обычно. Вместо животных желательно использовать большие – в
натуральный размер куклы (слона можно меньших размеров) в которых
спрятаны артисты, приводящие их в движение.

Действие происходит на брошенной полуразрушенной овцеводческой
ферме на острове Тасмания.

                                   Действие первое

Посреди сцены стоит деревянный стул, немного сбоку разбитый унитаз.
Фоном служит большая мельница рядом с которой стоит гигантских
размеров пингвин в галстуке-бабочке с большой сигарой в клюве.

Входит Ленин. Ему мешают ходить большие ботинки небывалого
размера, он постоянно спотыкается, потом падает, задирая ноги вверх,
вскакивает, испуганно смотрит в зрительный зал, потом встаёт в
характерную позу взявшись руками за жилетку.

Ленин: Крыша океана ниспадает сурово в отроги слов эротических
акул Китая. Мне бы Луны кусок молотком кувыркать. Где бы кровать
изначальную туч в полёте пчёл изрыгать под небом зелёным! Сапогами
мексиканских слонов волны косматить.

(Входит Дзержинский. В одной руке у него журнал «Плейбой» с
фотографией девицы самого что ни есть развратного поведения на
обложке. В другой фаллоимитатор. Он ими размахивает, делая руками
круговые движения.)

Дзержинский: Жёлтые антилопы во льдах Костромы восседают
привольно на флаге твоих откровений, о, тёртый чеснок Перу! Мысли о
глобусе крошат зарю на колбаски.

Ленин: Туфли аборигенов седых! Им бы коровий корабль, им бы
хвостатых философов пошесть нагую изведать! Кто во языцех мечтал
достословно о Риме? Тот ли кончину морей суесловных объять
нестерпимо снежил? Дождём кипарисовых стульев читать летописца
закон о морали подводной. Парижские грифы шабашат растений
экстаз.

(Входит Гитлер.)

Гитлер: Яблок снега торжественно скачут в долину оконных рам.
Холодильника чудо читает кривой апельсин и бумажный лорнет.

(На сцену выходит лошадь. Она удивлённо смотрит в зрительный зал,
потом уходит.)

Дзержинский (обращаясь к Гитлеру): Время Юпитера стынет заглавной
грядой в пасти больших попугаев. Тормоз Вселенной хромым
мазохистом пустоту веселит и треножит. Булочки Чили – они парусами
событий экономический бум протрубят на гитаре.

Ленин (обращаясь к зрителям, показывая рукой куда-то вдаль):
Бедуины Воронежа! Словари бутербродов в книгу читаний свободных.
Избушки пера! Чулочный мотив съедобен, поскольку ленив. Львы
Аргентины дуют на парус событий в глубинах морских.

(В это время на сцену выбегает девочка 6-7 лет с большим белым
бантиком в волосах и большими разноцветными надувными шариками.
Она смеётся, вынимает из волос булавку и прокалывает шарики – они с
громким хлопком лопаются. Девочка смеётся и убегает.)

Голос из зрительного зала: Это же не шарики, это кондомы!

Ленин (возмущённо): Сам ты кондом!

Занавес. Во время опускания занавеса крики из зрительного зала: «А
почему буфет не работает?!»

                                      Действие второе

Те же и Коллонтай. Они стоят на фоне большого баобаба с ветвей
которого свисают обезьяны. Кроме стула и унитаза на сцене стоит
сломанная телега.

Ленин: Книгой каменной вечерний прилив глотаю своим утюгом. В
эпицентре песка капитаны мостовых дарят дым сигаретный калошам
молодых лошадей.

Гитлер: Зайцем угрюмым моя тишина в печени джунглей ходики
мямлит.

(Входит Сталин.)

Сталин: Посторонись, могучий товарищ Прокопия*! Стены ушей не
внемлют закатам страниц запоздалых моих медитаций. Внемли же,
извозчик, кто сербам романским буквы воздвиг.

(На сцену выбегают дети с цветами. Все они в синих коротких
штанишках. Дети выстраиваются в одну линию.)

Дети (хором): Ленин дурак!!!

(Дети смеются и убегают со сцены.)

Ленин: Кучей волны требует утро таймырских бананов. Где ай-я-яй там
и ребро. Кроликом рая мои адамиты* лбами стучат в васильки.

Дзержинский: Стены ушей внемлют в театре дамой прескверной. Знаю
– ведут мотлох реки Амазонки в моё междометье.

Крики из зала: Вон из театра!!! Извращенец!

Сталин: Дружбой ветвей красными пятками меркнет Розалия. Тихий
мерзавец мне песню поёт о хламидах Платона.

Гитлер: В луже цветы мечтают о мыслях Сократа. Маршем военным
следы Гиппократа на туче стаканов блеском трусов.

Коллонтай: Крошками белок на тазиках медных судьбы вершит
Мопассан. Тигры Калуги! Их полосатость о песнях мышей суесловит.

Крики из зала: Довольно! Хватит! Надоело эту ерунду слушать!
Надоело на этих идиотов и педерастов смотреть! Голую бабу лучше
покажите!

(Звучит вальс Штрауса и Коллонтай под эту музыку начинает
демонстрировать стриптиз.)

Крики из зала: Фу! Гадость какая! Уберите! Лучше сказку «Колобок»
покажите!

(Занавес под возмущённые свисты из зала.)

(Выходит директор тетра.)

Директор театра: Граждане! Товарищи! Успокойтесь, пожалуйста!
Сказку «Колобок» мы вам покажем сегодня вечером. А этот спектакль
очень просила показать трудовая интеллигенция города Тамбова!
Потерпите, пожалуйста! И не ломайте стулья – это народное добро!
После спектакля мы вам дополнительно бесплатно покажем голую бабу
– толстую и смешную.

Голос из зала: Ура!

                                      Действие третье

Действие разворачивается на фоне египетских пирамид. Около
пирамиды стоит енот с очень большими ушами. На одном ухе написано
слово «восторг». Другое ухо синего цвета. На сцене Ленин, Сталин,
Гитлер и Дзержинский. Входит Мао Дзе-Дун с дырявым зонтиком.

Ленин: Кратеров синий клошар*. Штанишек ретивых сон поёт гимны
любви о чемоданах бури. Гинекологи дикие в волнах реки пекут
караваи дубов окаянных. Где ты Онегин? Воскресни и пой о нагих
кораблях Александра*!

Сталин: Крестовина востока рыданий. Тумбочек явь, и епархий
домкрат. Здесь бы и тут трубочек дым восприять своенравно! Знамя
чеканить любви и халвы, тыквы озон – он бы Василия ров затуманил.

(Входит носорог. Он смотрит в зрительный зал, потом поворачивается к
нему задом, издаёт протяжный трубный звук и уходит.)

Крики из зала: Позор!

Гитлер: Рыбаки Сигизмунда. Креслом угрюмым летают в очей
пьедестал.

Дзержинский: Храмом языческим мой золотой розенкранц* паровозы
восславил.

Крики из зала: Опять этот извращенец! О, доколе! Доколе!

Мао Дзе-Дун: Рыба святого Игнатия велосипедом трезвонным в
трамваях Норвегии воздух утюжит.

(Входит Муссолини. Он на верёвке тянет за собой по сцене гитару. За
ним входит Троцкий. Он в упор рассматривает Муссолини в бинокль.)

Муссолини: Чердаки подземелий газетят моих журавлей. Я ли
писатель? И сволок музейный? Зачем созерцатель удочек мор колосит?

Троцкий: Крючки Гондураса Питер гундосят трофейным колоссом
родосским слева от моря. Кларнет обиходов погружается в тину
истошных святых одиночеств.

Ленин: Качели внизу танцовщицам в восторге внезапно. Быть может
Шекспир или Ницше дух мой и могут и нет той весной.

Мао Дзе-Дун: Сосуды садов Поликарпа* печалят дожди и в бреду
деревянных соборов. Суетных слов пятерня. Как в Ирландии всласть
наслаждаясь, я и мечтал.

(На сцену выходит слон и громко трубит. Гитлер тычет в него пальцем.
Слон уходит восвояси.)

Дзержинский: Королевство прыжков недоступных якуты ведут бурный
порок и мой голос и даже.

(На сцену выходит колхозник с плакатом на котором написано
«Параграф своеволия». Уходит. Выходит колхозница с транспарантом
«Зайцам строительство!». Уходит. Выходят дети ставят в углу сцены
ширму. За ширму заходит Дзержинский. Из-за ширмы которая начинает
шататься и вибировать доносятся сладострастные крики и стоны.)

(Ленин подходит к краю сцены, вынимает из внутреннего кармана
большой огурец и тычет им в зрителей.)

Ленин: На!!!

Голос из зрительного зала: Ну вот, опять вместо морали огурец
показали!

                                        Занавес.

                                           Конец.

Примечания для господ артистов (для большей понятности текста):

Прокопий – византийский историк. Известно, что у Сталина в ссылке
был в избе томик Прокопия «История готов» в переводе Эфрона В. И.
Сталин использовал страницы из этой книги для бытовых нужд, так как
туалетной бумаги в деревне отродясь не было.

Адамиты – сторонники средневековой секты. Основной концепцией
секты и основой их вероучения было утверждение о необходимости
ходить публично как Адам и Ева в раю – то есть нагими. Ленин считал
адамитов предшественниками нудизма ярым сторонником которого он
был и основал в Советской России общество нудистов «Долой стыд».

Розенкранц – так Дзержинский называл членов средневекового
ордена розенкрейцеров.

Поликарп – неизвестно кто. История об этом молчит.

Александр - имеется ввиду Александр Македонский. Не поймите меня
неправильно: совсем не имеется ввиду Александр I или Александр II.

Клошар - так в Париже называют бездомных. Ленин в бытность свою в
эмиграции в Париже так называл кота, который жил около дома,
который Ленин снимал для личной жизни. Увидев этого кота, кстати,
серого, Ленин кричал: "Ах ты клошар!" И пытался его больно ударить.
Но кот убегал.

Ещё примечание: Фото из сети.

История cоздания стихотворения: