Нет статуса

Автор: Эдвард
Тема:Шуточная проза
Опубликовано: 2017-02-09 19:06:28
Автор не возражает против аналитического разбора и критики в рецензиях.

Санаторно-курортный роман. ч. 6.

6. Пляж в Аркадии.

     – Курорты, курорты, курорты! Курорты, санатории и пляжи – это пожалуй самые занимательные и полные неожиданности места, где даже самый трезвомыслящий человек теряет голову! – изрек философски Степан Кириллович, наблюдая за другом, выбиравшим плавки из имеющихся пяти штук.
     – Ты это к чему?
     – Как вспомню, что настанет время возвращаться в Москву к Марии и ее старому барахлу – жить не хочется!
     – О-го-о-! – оторвался от своего занятия друг. – У тебя, вижу, совсем, как когда-то у меня!
     – У меня почище, чем у тебя! Там… – Степан указал глазами на небо, то бишь, наверху, – там не любят, когда в «семье» непорядок!
     – Только не говори, что там одни ангелы сидят! – не то упрекнул, не то ухмыльнулся Серафим.
     – Там черти сидят! Но хуже нет чертей, которые корчат из себя ангелов. Все знают за кем закреплена каждая из секретарш, референтов и массы их подружек, но говорить об этом не принято, а языки чешут только о высокой морали.
     – Скажи, а как же Михаил Сергеевич? Он с Раисой Максимовной, как?
     – Он единственный, кого Рая, то есть жена, не допустила к Кремлевскому партийному бардаку. Да, и Миша всегда был целеустремленным и действительно высокоморальным.
     – Как ты!
     – Не сравнивай! У меня бегство от Марии, а он Раю любит. Очень любит!
     – Приятно слышать! Вижу, ты тоже втюрился в Кэт! – поддел Степана Серафим.
     – Мне хорошо с ней. Знаю чуть больше суток, а как будто знаком всю жизнь.
     – О-о-о! – опять протянул Серафим. – Ты ж вчера, не очень даже хотел с ней иметь дело?
     – Не нехотел, а не желал ей себя навязывать – старого, вернее, старшего почти на 17 лет.
     – Она с тебя пишет картины маслом, ты заметил?
     – Правда? – удивился Степан.
     – Истинная! Глаз не сводит! Видно и ты у нее, такой впервые! – отреагировал друг. – Так что возраст – не помеха.
     – Как представлю, что придется с ней расстаться: не по себе становиться.
     – Влюбился, точно!
     – Не знаю!
     – Я знаю! Разведись со своей Марией – тебе ж не нужно брать разрешения у Патриарха Всея Руси.
     – Нужно! Нужно разрешение ЦК, а это похуже. Давай поговорим об этом в другой раз – девчата заждались.
     – Кого это мы заждались? – появились без стука Вика и Кэт, услыхав последнюю фразу. Вопрос задала Кэт и безошибочно посмотрела на автора последних слов.
     – Да, нас заждались – никак плавки не можем мне выбрать! – нашелся Серафим.
     – Ну… – протянула Вика. – Эти в самый раз, – она указала на голубые плавки с вышитым белым альбатросом.
     – Желание дамы – закон для кавалера! – развел руками Серафим и положил их в сумку.
     Несколько минут спустя, их приняло умиротворенное солнце, уже растратившее на дневной зной основную часть огненной энергии. А еще, через двадцать минут, друзья, расстелив под грибочком покрывало, не спеша раскладывали свои вещи.
       Вика и Кэт, как всегда, были в центре внимания. Их стройные загоревшие фигуры вызвали зависть окружающих дам, а в меру скромные купальники, открывали достаточно, чтобы мужская составная пляжа, взглядами переместилась под грибочек наших друзей.
       Разумеется, не все могли отдать им глаза. Невдалеке супружеская пара, после появления нашей компании, почему-то даже переселилась на метров 20-30 от них. Вернее, после очередного пребывания взгляда супруга под соседним грибочком, указывающего на полное отсутствие его подле себя, дородная дама, ухватив покрывало, совершила то самое перемещение. Причем, протащив пару метров и супруга, потеряла его среди золотых просторов прибрежного песка за одной из красноречивых одесских предупреждений на тему... Впрочем надпись пришлось прочитать и супругу чуть не сбившему вывеску и того, кто держал ее за древко. Она гласила: «Кто утонет – больше купаться в море не будет».
     – Осторожно, дядя! – отреагировал общественный патриот-юморист пляжа, а озабоченный муж только махнул рукой и настиг свою супругу через метров 10, расстилавшую коврик под другим грибочком.
     – Кажется, нам не сильно рады! – хохотнул Серафим, увидевший эту сцену.
     – Почему? – сделала вид, что не поняла Вика, тоже заметившая бурное поведение слабой половины супружеской пары. Впрочем, слабой ли? Судя по всему, у этих – произошла полная эмансипация женщины, и муж с женой поменялись местами.
     – Вы, о чем? – спросила Кэт. Она уходила со Степаном проверить температуру воды. Тот отправился к спасательной вышке определить и там чистоту моря, а Кэт вернулась.
     – Да ни о чем! – махнула подруга, как о мало значащем.
     – Вода, как парное молоко, но не очень чистая!
     – Какая есть! Я больше, позагорать! – отреагировала Вика.
     – Купаться лучше возле спасателей. Там небольшое течение, и вода чище и холоднее! – сообщил, вернувшийся через несколько минут, Степан.
     – Перейдем поближе к ним?
     – Пробовал, не разрешают! Запретная зона.
     – Не разрешают? – переглянулись девчата.
     – Пошли Кэт! – вымолвила Вика, и они направились к вышке.
       Степан и Серафим, провожая их взглядом, улыбнулись. Они прекрасно поняли, что за этим последует.
       Две грациозные прелестницы: одна блондинка, другая брюнетка, словно две пантеры, не спеша подошли к ребятам из спасательной станции, и, уже через несколько минут, так же не спеша направились назад. Они знали, что делали эти великолепные творения божественной природы. Восхищенные взгляды, несмотря на нахмуренные брови многих представительниц слабого пола, сопровождали Вику с Кэт до грибочка.
     – И? – поинтересовался Серафим, когда они подошли.
     – Сейчас сделают навес, и милости просим!
     – Что, прямо разобьют навес? – с некоторым недоверием переспросил Степан.
     – Степа? – подал голос Серафим.
     – Да?
     – Скажи, если бы к тебе подошли две богини и попросили местечко рядом, ты бы не разбил навес?
     – Я? Ну, конечно разбил! Что за вопрос!
     – Чего ж спрашиваешь? – ухмыльнулся Серафим.
       Кэт с Викой, услышав их короткий диалог, рассмеялись и вторая прелестница, тут же в награду за комплимент поцеловала его. Впрочем, как и первая. По пляжу прошелестел ветерок, кажется, это был вздох зависти.
       Вика умышленно надела голубой купальник, под стать плавкам Серафима. Он очень выгодно подчеркивал ее формы. Грудь, примерно второго размера, фигура, словно у волшебницы Одри Хелберн – она очень выгодно смотрелась на берегу моря рядом с кавалером. Нужно отдать должное и Серафиму – его наметившийся живот, никак не сказывался на вполне приличной фигуре. Не Стив Ривз, но все же. Поэтому, двое – они неплохо смотрелись. Что касается Кэт – эта блондинка в ослепительно-белом купальнике была и вовсе обворожительна. Она это знала, как впрочем и Вика, и девочки этим пользовались в полной мере морали того времени. Я оставил Степана, так сказать, на последний портрет с умыслом – если по девочкам вздыхали все мужики, то уже по Степану – все женщины.
       Этот ученый, в молодости был великолепным гимнастом и пловцом. Уйдя в науку, он не оставил своих увлечений и всегда был в форме. Мускулистое тело для своего физического возраста, явно недотягивало. Бельмондо завоевал всех красавиц Парижа, а, затем, и всего мира, именно своим телом и довольно босяцким поведением. Степан, поведения был приличного, а телу знаменитого и всеми любимого, особенно женщинами, актера, давал десять, а то и двадцать полновесных очков вперед. Можно, только диву даваться мышлению Марии, супруги Степана, что бы хоть как-то понять, чем она руководствовалась, когда ушла налево с Петром Алексеевичем Сухоруковым. Наверное, сказалось увлечение антиквариатом в полном и переносном смысле слова. Картины Нестерова и Ван дер Меера «Овощной рынок на развалинах Рима» – подарил ей, именно он!
       И так, мы определились, кто же перед нами предстал на пляже. Пусть читатель поймет меня правильно, я не украшаю Санатарно-курортный роман. Просто: подаю некую историю, которая случилась накануне Апокалипсиса, то есть, перехода старой лагерной социалистической системы, на новую, капиталистическую – с анархическим уклоном, получившую название: «дикий капитализм». Несколько шлифуя, частично идеализируя образы, которые сейчас здравствуют – я рассказываю вам историю их жизни. Мне это легко, потому что они мои друзья и, собственно, эта повесть посвящена им.
       Как бы там ни было, через минут 10, они уже переместились под крылышко спасательной станции.
       Устроились под навесом, сооруженным из трех вех для промера глубины воды и оранжевого брезента. Встретили их дядя Володя, лет под шестьдесят и двое молодых парней – лет по двадцать. Последние, на любое приказание шефа реагировали мгновенным перемещением на катере типа «Прогресс», в указанную точку происшествия. Был еще один, спасатель, он сидел на вышке, и в бинокль осматривал акватория пляжа.
       Дядя Володя, улыбаясь, заметил, когда они подошли:
     – Гарни хлопци! Ви, – кивнул он москвичу, – подходили до мине минут двадцать назад.
     – Было дело! – кивнул Степан.
     – Понимаете, женщинам отказать не возможно, ще й таким гарн… Василий! – вдруг прервал он комплимент в адрес Вики и Кэт, позвав кого-то.
     – Да-а!.. – отозвался третий с вышки.
     – Ану, глянь на того горе-водолаза, – показал он в сторону буя. – Шето я его давно не вижу. С утра бульбы пускает, а сам игде-то запропастился!
     – Дядя Вова! Уже и бульб не видно!
     – Так ше ж ты молчишь, сукин сын! Петька, Витек!.. Анну – щукой к бую! – скомандовал он.
       Парни в доли секунды завели мотор и «Прогресс» помчался к ограничительному бую.
       Успели вовремя. Водолаз из Горького зацепился снаряжением за донную коммуникацию, крепившую буй. Кислород у него почти закончился и он уже глотнул изрядно воды, когда спасатели втащили его в катер. Не понадобилось даже откачивать, откашлялся – на этом все и кончилось.
     – От горе-любители, мать их… – выругался дядя Володя. – Ну, куда тибе понесло, там почти 10 метров глубины!
       Последние слова предназначались мужчине средних лет, спортивной наружности.
       Тот не обиделся. Больше того: виновато улыбнулся и произнес с чувством:
     – Балбес! Понадеялся на опыт! Спасибо!
     – Да, не за што! Ше?.. Водолаз? – Переспросил вдруг дядя Володя.
     – Да! Зацепился за штангу, как салага, – развел тот руками.
     – Бивает! Море шюток не любит, и любого опыта бывает мало, – только и отреагировал начальник спасательной, и тут же указав, куда-то вглубь моря пальцем крикнул: – Пацаны, давай, до того весельчака! Шето далеко заплыл!
       Ребята, молниеносно впрыгнув в катер, опять понеслись по благодатной воде еще к одному отдыхающему.
     – Жарковато у вас тут! – констатировал Степан.
     – Скучать не приходится! – отозвался дядя Володя, искоса наблюдая за берегом.
     – Бывают случаи?
     – Да, кажный день! – отмахнулся тот. – Сколько говоришь – не лезьте за буи! А они, таки лезут! Как до стенки!
     – Ну что? Идем искупаемся?
       Предложение прозвучало от Кэт, но Вика стояла рядом, а Серафим остался под навесом.
     – А, он? Не хочет?
     – Вещи не с кем оставить!
     – Да идите, купайтесь – я всеравно стою рядом. Да, и на территорию никто не зайдет, – успокоил дядя Володя.
     – Спасибо! – улыбнулась Вика: ей вовсе не с руки было купаться без кавалера.
     – Идите-идите! Дело молодое! Только за буи не заплывайте!
     – Не-е-т! – махнули девчата и увлекли своих «молодых» кавалеров в прохладные волны Понта Эвскинского, известного нашему современнику, как Черное море.
       Морские процедуры – нет смысла передавать, так, как вполне понятно, что не только веселой возней занимались наши друзья. А если быть точнее, то именно веселая возня и провокационные действия наших русалок, спровоцировали мужчин на более решительные действия.
       Через минут 40, они вышли на берег счастливые, слегка утомленные, но в приподнятом настроении. И если, так сталось, Вика в этот раз не поражала воображение окружающей публики мужского разлива розово-прозрачным сарафаном, то ее успешно заменила Кэт.
       Ее ослепительный белый купальник приобрел приятный телесный цвет, от которого даже муж, обиженной жены протащившей его на покрывале несколько метров по пляжу, вдруг опять заспешил к воде на берег освежиться. Причем, его понесло именно к воде рядом со спасательной станцией.
       Но и девчата были не совсем уж откровенными простушками. Дарить все, можно лишь избранным людям, в данном случае для Кэт был таковым Степан, и, так случилось, Серафим. Дядю Вову с парнями, вернее их вспыхнувшие взоры, в расчет нельзя было брать – они при исполнении. Московский кавалер в несколько минут доставил своей даме полотенце, и та «обескураженная» – она «абсолютно не знала», что иногда белое становится прозрачным даже в купальнике, повязала на прелестные бедра защиту от нескромных глаз. Грудь Кэт не стала прикрывать, ее вторые на третий размер упругости, скрывать было просто грешно. С этим даже согласился Степан, конечно мысленно. Он не был ханжой! Красивое – должно быть достоянием многих, но в разумных, приличных пределах. Сейчас были, если и не очень приличные пределы, но разумные точно.
       Пляж, пережив обеденное солнечное давление, уже вовсю разворачивался своей вечерней жизнью. Прохлада заставила многих проснуться под грибочками, а часть, романтически настроенных парочек, выплеснулась на берег моря, понежиться в лучах, уже ласкового солнца.
       Много интересного происходит именно на пляжах, причем, в избытке было, даже в те стыдливые годы нашей Родины. Ну, во-первых: где, как не на пляже показать прелести тем, у кого было, что показывать, в особенности тем, кому было на это интересно смотреть. И они показывали! «Случайно», но показывали. Женская грудь – больше всего «стыдливо» мелькала у прелестниц, загоравших, и «нечаянно» забывших, что для полноценного восприятия солнечных ванн спина освобождалась от всяких там тесемочек, бретелек, кнопочек и прочего, что держало верхнюю принадлежность купальника в нужном, высокоморальном состоянии. А «забыв», они, принимая вертикальное положение, разумеется, теряли защитное свойство на грудях. «Ох!» и «Ах!» – ровным счетом ничего не означало и не меняло, потому что не все из них тут же стремились прикрыться, а возглас, попросту, привлекал к себе внимание. Во-вторых: кому как не нормальным мужикам было смотреть на эти прелести. И они смотрели! Больше того, они попросту без бинокля на пляж не ходили, потому что понимали, что для них, собственно, и проявлялась «забывчивость» дам, особенно загоравших в гордом одиночестве.
       Если вы замечали скучающую женщину, с деланно равнодушным видом, воспринимающую окружающую реальную действительность, то есть, определенное количество мужчин вкрадчиво наблюдавших за ней… – Не верьте ей! Она всех видит и все делает продуманно. И, уже исходя из этого факта, верьте в то, что если наберетесь смелости, и подойдете с самым глупым вопросом, например: «Как пройти в оперный театр на Большом Фонтане?», или: «Далеко ли отсюда до Парижа пешком?», вы получите вполне благожелательную реакцию и, скорее всего, уже через минут 20-30, сами будете ей рассказывать, как в Колизее в Риме, сражались с гладиаторами. Кстати, это может быть и правдой, потому, что возле Колизея слоняются бутафорчатые, то бишь театрализованные легионеры, и часто дерутся между собой, не поделив очередного клиента на фото, то есть, возможно, вас.
       Тут же на пляже снуют масса фотографов. Эти, опасны! Они так и норовят запечатлеть компромат для вашей супруги. Ну, кто откажется сфотографироваться с прелестницей, чтобы потом украдкой вспоминать и вздыхать, где-то в гараже или в туалете о счастье, которое привалило вам на курорте. Нужно заметить, что супруга, имеет очень нехорошую особенность, брать, именно ту книгу для чтения, в которой вы бережно храните память об Одессе, пляже, и, всем том, что вызывает у вас загадочную, романтическую улыбку.
       И здесь же на пляже, вы можете отведать жареные каштаны, сладкую вату и мороженое трех-пяти сортов. Я не говорю о воде «Куяльник», который по Минздраву котировался, чуть ли, не как «Боржоми». Сам «Боржоми», если вам, конечно, удастся томным взглядом в стоимость от пяти до десяти рубликов убедить продавщицу невдалеке расположенного киоска, вы тоже могли получить в неограниченном количестве. Это был особенный «Боржоми» и очень напоминал тогда, все тот же «Куяльник», с небольшой добавкой йода. «Целебная» вода была в наличии почти всегда, а если небыло, то цех по ее разливу, разумеется, подпольный, находился все на той же Малой Арнаутской, извините на улице Воровского.
       Пусть читатель не поймет меня неправильно: не моя цель бросать тень на нашу молодость, но, именно, тогда блистал КВН с ее отцом и бессменным руководителем и президентом Александром Масляковым. Именно в те годы вышли в люди столпы юмора Михаил Жванецкий, Аркадий Арканов, Григорий Горин, Геннадий Хазанов и многие другие метры сатиры, и черпали они свои силы в подобных жизненных историях, которые подкидывала нам повседневная жизнь.
       Так случилось, что Одесса лидировала в юморе и сатире. Ее вполне заслуженно называли столицей Юмора. Ну, где можно было услышать подобное:
     – Тихо Сеня! Сиди катайся – не будем рыпаться! Эти пуцеры не такие грозные, как у них на портрете написано!
       Или:
     – Молодой человек, я уже третий раз прошу: дайте мне баночку сардин!
     – Я слышу, слышу! Но вы же не говорите какие вам нужны: испанские, французские, марокканские…
     – Какая мне разница?.. Что я с ними разговаривать буду!
       Одессит не полезет в карман за словом и его, практически нельзя сбить с толку, чем-то неожиданным.
     – Борис Наумович, Розалия Соломоновна просила вам сказать, что она очень сожалеет, что ее нет дома.
     – В таком случае, передайте ей, что я, таки очень рад, что не пришел!
       Король юмора Исаак Бабель – родился и жил в Одессе. Он гениально передавал все, то, что слышали его уши, видели, глаза и принимало сердце, а Ильф и Петров – создавали бессмертного Остапа Бендера с неподражаемым Паниковским и Шурой Балагановым, просто срисовывая образы одесской повседневной жизни. В этом и проявлялся талант мэтров, в этом и заключена духовная сущность творчества Михаила Жванецкого, а, затем, Бориса Барского и множества других мастеров юмористического слова.
       Но вернемся к нашим друзьям, тем более, что все это время невдалеке от пляжа разносился запах непревзойденных чебуреков и пирожков с горохом и капустой.
     – Хочу чебурека! – вымолвил неожиданно Степан, пребывая уже минут двадцать под настойчивым вниманием нескольких дам, расположившихся инкогнито, сразу за разделительной чертой между Спасательной станцией и общественным пляжем.
       Они недавно устроились, и были недурной наружности. Я упоминал об одиноких девушках и женщинах, томно ожидающих глупого вопроса со стороны сильной половины человечества – те были романтичны и ждали своего принца. Но были и те, которые присутствовали на курортах, вернее на пляжах, с целью «снять» и получить за это деньги. «Снимали» они не только мужчин, но и свою одежду, когда соблазненный «товарищ» или гражданин кавказской национальности, попадал к ним в комнату расположенную невдалеке, на той же станции Большого Фонтана, то бишь в Аркадии. Их невинные взоры внимательно изучали публику пляжа и загорались хищным огоньком, когда глаза встречались с «отдыхающим клиентом».
       Степан был у многих на виду, – это заметила Кэт, это наблюдали Вика с Серафимом, и этого не мог не заметить сам хозяин своего физического тела и имени.
       Чебурека захотелось тогда, когда один из откровенных взоров соседок – завершился освобождением красивых упругих округлостей от их защитного… Хм!.. Скажем так: малозащитного кусочка ткани, который и так был фиговым листочком. Милашке захотелось позагорать, и она не заморачиваясь моралью, улеглась на покрывало, предоставив возможность и солнцу любоваться своими прелестями.
       Понятно, что в таких боевых условиях, нужно было отвлечься, и чебуреки стали той причиной, которая способна была сменить ненадолго обстановку. Когда он уже совсем собирался направиться к жаровне с раскаленным растительным маслом и плавающими в нем спасительными чебуреками, прозвучал голос Серафима:
     – Степа!
     – А-а?
     – Ты не знаешь, почему в Аркадии нет бездомных домашних животных?
     – Работает санэпидемстанция по их отлову, хотя я считаю это варварством! – не поняв вопроса, вполне искренне отреагировал Степан.
     – Нет, Степа! Они – там! – Серафим показал в сторону видневшейся вдалеке особы, жарившей в белой, не первой свежести, куртке, пресловутые чебуреки.
     – Их там нет! Тебе не видно, потому что ты лежишь, но там нет, ни бездомных, ни домашних животных.
     – И все же, они – там! Случается, что и домашние.
       Кэт и Вика давно поняли, к чему клонит Серафим и, скрывая улыбки, пытались серьезно смотреть на эту наивную «лапочку», как Кэт уже постоянно думала о московском друге.
     – Твои загадки, уже того… – Степан хотел показать что-то жестом, но передумал: воспитание – есть воспитание. – Девочки, вам взять?

     – Нет-нет! – поторопились девчата. – Мы держим фигуру, нам нельзя! Ваты сладкой, если будет.
       Как можно было соблюдать фигуру и лакомиться сладостями, Степан не понимал, но раз девочки просят – это закон.
     – Хорошо! – только и кивнул он, и отправился к видневшейся вдали даме в белой куртке, под навесом.
       Кэт с Викой обратили внимание, что и «милашка» провела москвича взглядом и не спеша, надев верхнюю часть купальника, направилась в сторону жаровни.
     – Мы, пожалуй, тоже прогуляемся! – переглянувшись, сказали они Серафиму – Поможем нашему Степушке! – проворковала Кэт.

       Прелестницы решительно двинулись вслед за «милашкой».  
       Серафиму, в отличие от Степана, ничего не нужно было объяснять, и он с лукавой улыбкой наблюдал парад прекрасных тел, двигавшийся в сторону жаровни с пышущими жаром пирожками и другими изделиями из теста.
       Увидев их, Степан тут же остановился.
     – Захотели со мной прогуляться? – улыбнулся он, когда те подошли.  
     – Да вот, решили тебя поохранять от некоторых… – Сказала Кэт и бросила выразительный взгляд на «милашку».
       Та вынуждена была пройти мимо, но тоже «одарила» предупреждающим взглядом двух прелестниц, на который, они только иронично усмехнулись и повели плечами. Да! Кэт и Вика были знакомы с законами пляжа и на взгляд пляжной обольстительницы; «Не мешайте, не то пожалеете!», ответили взглядами: «Отвали! Ищи другого!». Взгляд Кэт прозвучал безмолвно, но особенно веско: видимо что-то: «Видали мы таких! Не лезь!» и «милашка» поняла – Степан серьезно занят и не про нее.
       Не очень заморачиваясь неудачей, она выхватила зоркими глазами мужчину кавказской внешности, поражавшего окружение густой растительностью на груди. Он очень напоминал замечательного актера с совсем негрузинской фамилией Каневский из «Следствия ведут знатоки», в его ранний творческий период карьеры в фильме «Бриллиантовая рука».
     – Почему Серафим все время намекал, что нельзя есть чебуреки? – напрямик спросил Степан девчат.
     – Он шутил! Они вкусные и мы тоже съедим один пополам! – рассмеялась Вика.
     – Шутник! – отреагировал тот. – Так ему брать?
     – Конечно!
       Уже через 15-20 минут прелестницы, провожаемые завистливыми взглядами, держа Степана под руки с обеих сторон, прошествовали к своему навесу на спасательной станции.
       Результат их путешествия: чебуреки, пирожки с капустой и сладкая вата – были сложены перед Серафимом.
     – Ешь, наш покровитель! – пошутила Вика.
     – Только после неосторожного принца, – брякнул тот, и тут же добавил: – и умных принцесс.
     – Тебе не надоели твои подковырки? – отреагировал Степан.
       Он уже всерьез подумывал обидеться, и Кэт, поняв это, поспешила внести ясность в недомолвленности со стороны Серафима.
     – Дело в том, что Серафим имел в виду то, что во многих городах: Чите, Рязани, Ростове, Донецке, Одессе и других, отлавливают домашних животных и продают, вот-такие чебуреки.
     – Да, вы что?
     – Нет-нет! Это не значит, что в таких элитных местах – может быть что-то подобное! Правда? – она глянула на белгородца.

     – Не знаю! – изрек тот с важным видом и, взяв в руки чебурек, надкусил. Минут через пять, когда от него ничего не осталось, он все с тем же важным видом произнес:
     – Не распробовал! – и взял второй чебурек.
     – Где-то я уже это видел! – ухмыльнулся Степан и, взяв два чебурека, подал их Кэт и Вике. – Нате дорогие, ешьте, а то этот дегустатор слопает все.
       Девчата, от всего происходящего, вначале прыснули со смеху, а затем расхохотались так, что даже дядя Володя оглянулся.
     – Вот-вот! Этого я и добивался! – ухмыльнулся Серафим. – А еще, я знаю много одесских анекдотов: лучше их – нет!
     – Я тоже знаю! – отреагировал Степан.
     – У меня лучшие! – подзадорил белгородец.
     – Проверим? – ухмыльнулся москвич.
     – Все! Объявляем конкурс на лучший анекдот! – провозгласила Вика, а Кэт захлопала в ладоши.
     – Какой приз?
     – Мы-ы!.. – одновременно отреагировали прелестницы и опять рассмеялись.
     – За такой приз – расскажу все что знаю! Слушайте:
     – Вечер. Балкончики рядом: на них соседки. – Твой пришел? – Нет, чтоб он сдох, а твой? – А мой пришел! Чтоб он сдох рядом с твоим!
      Вика и Кэт залились смехом.
     – Ладно! Слушайте мой! – усмехнулся Степан.
     – Ой, у Мойши такое горе…
     – Что случилось? Что?
     – К нему ушла моя жена.
     – Ну и чем закончилась твоя ссора с женой?
     – Ой, она приползла ко мне на коленях!
     – И что она тибе сказала?
     – Вылазь из-под кровати, подлец!
       Степан выжидающе посмотрел на девчат, а те, как и на анекдот Серафима, рассмеялись не менее задорно.
     – Кто победил? – спросил Степан.
     – Нет, так не пойдет! – запротестовал Серафим. – Давай несколько анекдотов.
     – Ага!.. Раз недоволен, значит, чувствуешь, что мой лучше! – торжествующе произнес москвич.
     – Мальчики, не спорьте, – оба хороши, но Серафим прав – давайте несколько.
     – Сколько? – спросил Степан.
     – По три и… и… смотрите, где уже солнце! – Кэт указала на диск светила, который, медленно, но уверенно опускался к закату.
     – А мы еще ни в одном глазу! – заметил Серафим.
     – Сегодня придется поберечь глаза, – отреагировала Вика! – Да, и нет у нас ничего с собой!
     – У вас? Да. Но не у нас со Степаном, – лукаво подмигнул белгородец и указал на кожаный дипломат, уменьшенных размеров.
     – Я думала там плавки и все такое.
     – Это, все такое – самое главное! Это, наш дежурный набор, – ответил назидательно Серафим. – Но ознакомлю я вас с его содержимым после соревнования на лучший анекдот.
     – Так, давай! Чего резину тянешь? – подзадорил Степан.
     – Говори ты, а я с мыслями соберусь.
     – Хорошо! Слушайте! – Одесские семейные разборки. – Циля, я тебя умоляю: давай разведемся! – Нет, Яша: вдовой меня взял, вдовой и оставишь!
       Реакция Вики и Кэт – самая веселая.
     – Ладно, слушайте! – подал голос Серафим. – Сема, ты, таки женился на Саре? – Нет, она сказала, что я беден! – Так чего ж ты не сказал, что у тебя богатый дядя Изя в Хайфе? – Я сказал. Теперь она моя тетя!
       Реакция Вики и Кэт однозначная, они растелились своими прекрасными телами на покрывале и расхохотались. Глядя на прелестниц, Степан тут же отреагировал новым анекдотом:
     – Жена в постели с обессилившим любовником. Неожиданно врывается муж. Жена кричит любовнику: – Дорогой, докажи ему, что ты настоящий мужчина! – Как? И ему тоже?
       Прелестницы, даже не поднялись с покрывала и зашлись смехом. Серафим, зыркнув в сторону москвича, тут же выдал:
     – Мадам, я не имею чести быть вам представленным, однако осмелюсь поинтересоваться: отдаться не желаете?
     – Как-как?
     – Отдаться не желаете? – скорчил тот забавную рожицу.
       С Викой начиналась истерика. Переспросив, она поперхнулась смехом и беспомощно замахала руками. С Кэт было что-то близкое, но она еще держалась.
       Не задумываясь, Степан выпалил, анекдот, который рассказал ему сосед после посещения этого благословенного города:
     – Одесса, Дерибасовская. По ней мечется взмыленный интеллигент. Подбегает к одесситу: – Вы не знаете, где находится почта? – Знаю, а зачем она вам? – Хочу послать деньги родителям в Москву. – Пошлите со мной! – Нет, я вас не знаю! – Не бойтесь! Пошлите со мной! – Нет! Ни в коем случае – вы меня обманите! – Ну ладно придурок, если ты из Москвы, скажу по-русски: идемте со мной! Я покажу, где почта!

     – Степушка, это ты про себя? – тоненько проблеял Серафим.
       То ли от анекдота, то ли от вопроса, то ли от того и другого с девочками произошел такой смеходрайв, что кавалеры всерьез забеспокоились об их здоровье.
     – Все! Прекращаем, не то наши дамы получат на отдыхе травму средней тяжести.
       Эта фраза подлила, конечно же, масла в огонь. Минут десять все сидели, и, глядя друг на друга, хохотали во весь голос.
       Пришел обеспокоенный дядя Вова. Вечерело. Солнце уже полностью спряталось, лишь огненный нимб указывал, что наступает самое романтичное время.
     – Что с вами? Кто смешинки рассыпал? – добродушно спросил начальник Спасательной станции.
       Кэт мгновенно отреагировала:
     – Это, мы устроили конкурс на лучший одесский анекдот!
     – Кто победитель?
     – Они оказались все лучшие, – прыснула Вика и тут же попросила: – Дядя Вова, расскажите вы анекдот. Вы, наверное, знаете их уйму.
     – Таки, так! Ночью, когда некому тонуть, только их и травишь.
     – Расскажите! – в один голос попросили Вика с Кэт.
     – Ладно, для вас расскажу, – кивнул дядя Вова и рассказал. В перерывах между смехом можно было разобрать следующее:
     – Решили открыть в Одессе публичный дом для иностранных моряков. В горком пригласили тетю Песю с Молдаванки, известную в дореволюционной Одессе бандершу, и предлагают ей возглавить новое учреждение. Сулят ей всяческие блага и льготы.
     – Нет! – говорит тетя Песя. – Знаю я ваши штучки. Десять коек – для горкома, двадцать – для обкома, органам – по потребности. Весной вы будете моих девочек дергать в колхоз на посевную, осенью – на уборочную. А тетя Песя ложись и выполняй план? – закончив, дядя Вова ухмыльнулся и сопровождаемый смехом и комментариями Серафима, перешел сразу на второй.
     – Сара, мне сказали, что ты мне изменяешь.
     – Неправда!
     – Да еще и с пожарным.
     – Ну, это уже совсем неправда!
       Серафим под хохот девчат, молча указал на бутылку «Столичной», извлеченную из дипломата.
       Начальник Спасательной станции, согласно кивнул и продолжил:
     – Рабиновичу приказали сотворить плакат к первомайской демонстрации.
     – А ше на нем писать-то?
     – Придумай краткий лозунг о силе и единстве нашей партии!
       На демонстрации Рабинович нес плакат: «НАС-РАТЬ».
       Девочки ухватились за животы и простерлись на покрывале, а дядя Вова, глядя на прелестниц, только и сказал, то ли себе, то ли Степану и Серафиму, поднявшим свои стопки:
       – Гарни дивчата! Повезло вам хлопци!
       Выпив и подождав, пока Вика с Кэт увидят дно и в своих стопочках, дядя Вова продолжил:
     – Репетиция «Бориса Годунова» в еврейском театре. Актер, играющий Годунова, произносит свою реплику:
     – Азохен вэй, товарищи бояре! Я шо-то Шуйского не вижу среди тут?
       Режиссёр:
     – Стоп, стоп! Моня, не среди тут, а между здесь! Это будет хоть немножечко по-русски!
       Лучшая половина человечества – всегда толкала вторую половину, получается, немного худшую – на подвиги. Наши прелестницы, были лучшей половиной – лучшей половины человечества. Своим веселым присутствием, они так раззадорили дядю Вову, что он выдал на гора сразу несколько анекдотов, со скоростью пулемета «Максим». Благо дело «Столичная» прибавила ему «боеприпасов», а Вовочка, о котором создано эпическое количество веселых историй, не исключено, – был его папой. Вы угадали: его отчество было Владимирович.

       И так, с небольшим интервалом в 50 граммов энергии заключенной в серебряных стопочках, последовало:
     – Молодой человек, вы решили жениться на моей дочери?
     – Да!
     – А вы сможете содержать семью?
     – Ну, думаю смогу!
     – Вы хорошо подумали? Ведь нас шесть человек!
       Усмехнувшись на смех Вики и Кэт с кавалерами, он продолжил:
     – Одессит поехал в Париж. Звонит жене и спрашивает:
     – Сара, шо Беню обокрали?
     – И с чего ты взял?
     – А шо ж Джоконда, которая у него на кухне висела, в Лувре делает?
      Урок русского языка в одесской школе. Учитель:
     – Сегодня мы изучаем степени сравнения прилагательных. Что би било ясно, я сразу приведу примеры. Берем слово "хорошо". Сравнительная степень "лучшее", превосходная степень "лучшее всех", и степень, которая ни с чем не сравнится – "шоб я так жил!". Поняли? Тогда, возьми, Cема, слово "плохо" и сделай с ним тоже самое.
     – Хужее.
     – Прекрасно! Давай превосходную степень.
     – Хужее всех.
     – Отлично! Ну, и последняя степень?
     – Шоб ви так жили!
       Бутылка «Столичной», стала совсем прозрачной, и это на несколько минут перервало слушание анекдотов, деловой возней и сопением Серафима. Он отыскал в своем волшебном бауле-самобранце брата «зеленого змия» – коньяк «Черноморские зори». Одобрительно крякнув, дядя Володя выдал:  
     – Дело на пляже:
     – Сема, пойдем искупаемся!
     –Зачем? Плавать я не умею, а писать еще не хочу.
Ха-ха-ха!!!!!!!
     – Две одесситки:
     – Роза, как тебе нравится моё новое платье?
     – Извини, Сара, я спешу, мне сейчас не до скандалов!
О-е-ой!!!!!!!
     – Почему вы решили развестись? – спрашивает судья мужа.
     – Моя жена не устраивает меня, как женщина.
     – Нет, вы посмотрите на эту цацу? – кричит с места теща. – Всю Одессу она устраивает, а его нет!
       Это было кульминацией. Даже пропустив одну серебряную стопочку, Вика и Кэт уже не могли больше слушать «этих одесских глупостей», как выразился дядя Вова в перерыве между анекдотом и 50 граммами.
       Между делом съели все чебуреки и сходили за ними еще раз. Степана уже не смущала, возможно, их гавкающая и мяукающая начинка – ему было просто до слез жаль, что эти бедные животные, опять-таки, возможно, съедаются сейчас им и его друзьями на пляже в Аркадии.
       Серафим даже заплакал от умиления к божьим созданиям, и тогда, всегда контролирующие себя и «мальчиков», девочки решили: На сегодня хватит! Хватит, не то Серафим опять не проявит себя ночью, как этого хотелось бы Вике, а Степан, вместо того чтобы перемещаться через проходы, полезет через заборы.
       Нет, наши друзья еще не дошли до той кондиции, что вчера, но ночь еще не наступила во всей своей звездной многоликости, и все могло случиться. Но!.. Но, и они согласились – завтра нужно на процедуры.
       Тепло попрощавшись с дядей Вовой, девочки его расцеловали. От такой красоты чувств, он выдал еще два анекдота:
     – Абрам, не пойму, почему все кричат: «Паваротти – талант! Ах, какой голос!». Он же фальшивит и картавит.
     – А ты что, бил на его концерте?
     – Да, нет, мне вчера Моня напел.
       И пока Вика с Кэт хохотали, он уже заключил:
     – Телефонный звонок.
     – Общество "Память" слушает.
     – С вами говорит Рабинович. Скажите, пожалуйста, действительно евреи продали Россию?
     – Да, да, продали, жидовская морда! Что тебе еще нужно?!
     – Я хотел бы узнать, где я могу получить свою долю?
     – Приходите завтра – я много их знаю! – это была фраза, после которой уже два подручных дяди Вовы, вежливо и культурно направили его ноги и мысли в будку Спасательной станции. Правда, мысли он оставил возле прелестниц, так по крайней мере показалось самому дяде Вове.
       Во всей этой пляжной одиссее, была одна особенность, не замеченная нашими друзьями: Зинаида Александровна умудрилась не только понаблюдать в 24-х кратный морской бинокль за своими пациентами, но и сфотографировать. Фотографировал завхоз санатория, по совместительству ее отец, то бишь: отец – по совместительству завхоз… Да-а-а!.. Кажется, последняя стопка коньяка была действительно лишней.
       В общем, у нее появился компромат на высокоморальные кадры Главного Управления Развития народным хозяйством СССР, вернее одного из ведущих подразделений главка страны. Вместе с трусами и плавками Степана Кирилловича – это превращалось уже в «Дело №…», впрочем, не буду говорить какое, так как за всю долгую жизнь в должности директора лечебно-оздоровительного санатория «Красные Зори», у нее – это было не первое дело. Был еще один момент: Серафима хорошо наблюдала Стеша. Она устроилась с Николаем в холодке и случайно видела все, что происходило на территории Спасательной станции. Но нужно отдать ей должное: увлеченная таким интересным объектом, как Николай, она мало обращала внимания на бывшего, хотя сердце, не каменное: нет-нет, да, и защиплет.
       Море окунулось в темноту, и ночь полностью вступила в свои права. Повеяло прохладой. Романтичные настроения отдыхающих усилились, и они рассредоточились по всей территории Аркадии – пляж опустел.
       В такое волшебное время разум уступал власть над проявлениями человеческих чувств – сердцу. Выказав несвойственную им твердость, девчата погасили «загадочные попытки» Серафима – отлучиться на 5 минут. Дополнительный допинг они в этот вечер не получили! Прелестницы не были принципиальны и жестоки: просто отвлекли кавалеров каскадом поцелуев и интимных моментов, которые надежно скрыла от директрисы, ее папаши-завхоза и Стеши – теплая августовская ночь.

История cоздания стихотворения:

0
0


Понравилось произведение? Поделитесь им со своими друзьями в социальных сетях:
Количество читателей: 313

Рецензии

Всего рецензий на это произведение: 0.

Оставлять рецензии могут только участники нашего проекта.


Регистрация


Рейтинг произведений


Вход для авторов
Забыли пароль??
Регистрация
В прямом эфире
Сказати, що вірш мені сподобався, все одно, що нічого не сказати!
Я в захваті! Дякую, Тетяно!

З повагою , Таїсія.
Рецензия от:
Таисия Бадиленко
2024-03-29 17:01:10
Доброго дня, Наталя Володимирівна! Держіть переклад:

КОРАБЛИИК

Той ранок таким був немислимо свіжим,
гойдались росинки вздовж стежки сильніше,
а поблизу хвіртки цвіли маргаритки,
і равлики грілись у ліжечку квітки.

А тут, по калюжі, так легко, відважно
в далекі краї плив кораблик безстрашно
із аркуша ще не старої газети,
в якій друкували поеми поети.

І сонце яскраве, і вітер попутний
вітрило оббризкали вмить перламутром,
Світилися в серці відрадні надії,
і ранок був свіжим, і купчились мрії.

--
Де Ви, Наталочко Володимирівно? Відгукніться!
Рецензия от:
Лисич Валентина
2024-03-29 16:12:04
Така приємна подорож.

А це моє

Не промовляй "помовч, зажди"...
Авторский переклад - "Не говорите мне, потом"

Не промовляй "помовч, зажди".
Ти Прометей в коханні - любий,
У дотиках пульсують груди -
Трояндами тремтять з жаги.

Притулок пташкою знайти,
Росою - проліском багнета.
Здобуток бути назавжди
З козацьким - альфа та омега.

Ще вранці скелю віднайти
Де провокують в мріях хвилі -
Тотем* безодні на стриптиз -
чи в тім пророцтво від Сивіли.

В день судний скинути корсет -
Коханий мій - геть забобони.
Світ дивовижний без кордонів,
Приникшим біля стоп Скарлет.

Не промовляй "помовч, зажди"...

*Тотем* - в данному випадку Посейдон.
22. 02. 2022.


Не говорите мне потом
Потоком чувств, скользящих мимо,
Я женщиной хочу стать, милый,
Цветущей розой за окном,

Синицей в трепетной руке,
Сверкающей росой... Стихией,
Взрывной и павшей на рубеж,
Исполненной казачьей силы.

И полусонной на заре
Прибой послушать говорливый.
Концы ли в воду Пер-Лашез -
О нас в пророчестве Сивиллы:

В день судный скинуть на скамье
С любимым все свои невзгоды -
Сей жизни обнуляя коды,
Распятых в жаждущей Скарлет.

"Не говорите мне, потом"...
Рецензия от:
Сколибог Олег
2024-03-29 16:06:10
На форуме обсуждают
Іде вуйко Хрещатиком - 

Приїжджа людина. 

Запитує у зустрічних: 

- А котра година? 

Перехожі пробiгають, 

Позиркують скоса. 

Той рук(...)
Рецензия от:
Омельницька Ірина
2024-03-25 09:59:39
Коли забув ти рідну мову —

яка б та мова не була —

ти втратив корінь і основу,

ти обчухрав себе дотла.


Коли в дорогу ти збирався,

каз(...)
Рецензия от:
Омельницька Ірина
2024-03-25 08:29:11
Все авторские права на опубликованные произведения принадлежат их авторам и охраняются законами Украины. Использование и перепечатка произведений возможна только с разрешения их автора. При использовании материалов сайта активная ссылка на stihi.in.ua обязательна.