Автор: Наташа Шевченко
Тема:Мистическая проза
Опубликовано: 2017-11-07 11:48:20
Автор не возражает против аналитического разбора и критики в рецензиях.

Час времени

     – Сынок, ты только часы никогда не носи в мастерскую.
     Аркадий Львович часто вспоминал последнюю просьбу отца. Особенно, когда, приставив к камину табурет, стаскивал с каминной полки массивные
металлические часы для того, чтобы перевести назад вечно спешащие стрелки.
     Часы были семейной реликвией. Кто и каким образом в их роду приобрел эту красоту, а они действительно были великолепны, ни Аркадий Львович,
ни его отец, ни дед не знали. А может, не сказали ему. Какая-то тайна висела над ними.
      Возможно, предок украл их, а возможно и убил кого за них. Хотя, может они были подарены, к примеру, царствующей особой, за какую-то
оказанную услугу великому двору. Гордиться и хвастаться или молча любоваться, скромно отвечая на вопросы заученной фразой? Всю жизнь только
второй вариант. Потому, и в мастерскую не нес часы: вдруг кто-то узнает в них когда-то пропавший из музея бесценный экспонат?
     Хлопот они особо не доставляли. Только с каждыми сутками убегали на минуту вперед.
     Десять лет как умер отец и забота в переводе стрелки легла на него. Сначала это даже доставляло удовольствие: он стал хозяином и старого дома, и
старинных часов. Сын с семьей остались в городской квартире, а он наконец-то стал удельным князьком шести соток, что, в городской тесноте, было
весьма.
     И кресло-качалка у камина и окна, с которого Аркадий Львович наблюдал за жизнью улицы городского частного сектора, теперь его единоличное
владение. Внуки, конечно, пытались сделать из него качели, но Аркадий Львович рьяно оберегал свое последнее удовольствие, полагая, что сломанное
кресло никто не будет для него ремонтировать.
     А стрелки переводить каждый день стало утомительным. Пару раз в месяц он взбирался на табурет протереть платочком пыль и вернуть убегающее
время. А однажды даже решил опустить часы на стол, чтобы удобней было ими заниматься. Но каминная полка опустела и вид комнаты скатывался до
какого-то простецкого уровня и потом… они же всегда были там…
     Ноябрь, как обычно, дождил и холодил. В доме было сыро. Коммунальные службы уже включили отопление, но радиаторы еле-еле теплились.
     Аркадий Львович ежился и ругал себя, что не разжег огонь в камине пораньше. И часы…
     Больше месяца назад Аркадий Львович упал, что называется на ровном месте, разбив колени в кровь, и на правом пришлось наложить пару швов.
Из-за этого, взбираться на табурет и заниматься часами, у него не было физической возможности. И вот теперь, время на них убежало почти на час. Но
нет, не сегодня.
     «Завтра сын забежит на обед, попрошу его», - Аркадий Львович уныло глянул в окно. Его отец, Лев Семенович, в преклонном возрасте никогда не
просил переводить стрелки назад, когда он заскакивал к нему на короткое время в гости. Но часы никогда не показывали время больше, чем на час.
Видимо соседка, иногда, переводила стрелки.  
     Сквозь дрему, Аркадий Львович услышал металлический щелчок, раздавшийся откуда-то сверху. Задрав голову и открыв рот от удивления, он
увидел, как минутная стрелка сделала ход… в обратном направлении! Потом еще и еще. И каждый раз это сопровождалось натужным щелчком, как
будто часы, превозмогая само время, восстанавливали справедливость в часовом отрезке.
     В пятнадцать часов они отправились в обратный ход.
     Сморгнув, Аркадий Львович с еще большим удивлением обнаружил, что находится на площадке детского садика.
     Солнце слепило глаза, вокруг с визгом бегали пятилетние детки, худая воспитательница общалась с другой, полной, которая ритмично била в бубен,
а ее трехлетки при этом ходили по кругу. Как только она прекращала бить, дети начинали прыгать и визжать.
     – Аркаша! Куда полез! – худая воспитательница рванула прямиком к нему. В ужасе, Аркадий Львович попытался отпрянуть, но у него ничего не
получилось. Он, будто в кино увидел, как воспитательница, промчавшись мимо него, сдернула мальчика со штакетника павильона, ругая его за то, что в
очередной раз…
     Аркадий Львович обомлел. В непослушном сорванце он узнал себя и явственно почувствовал, как лично ему наговаривала Алла Ивановна, а это была
его воспитаха в детстве, очередные нравоучения о том, как и что нельзя.
     Единственное, что как-то удерживало его мозги от шока – это равномерные щелчки, минута за минутой, возвращая время былого… или настоящего.
     Минут через десять Аркадий Львович немного освоился. Он понял, что его никто не видит, а он не в состоянии сдвинуться с места. Он будто сидел в
кинотеатре и смотрел фильм о своем детстве.
     Вот, две поварихи тащат огромную алюминиевую столовскую кастрюлю с соком, а третья несет на подносе стаканы. Прибежала медсестра. Алла
Ивановна выстроила детей в ряд. Каждый подходил сперва к медсестре, которая клала в рот желтую горошину, затем к поварихе, половником
разливавшей в стаканы яблочный сок. Нет, виноградно-яблочный! Аркадий Львович почувствовал приторный  привкус виноградной добавки. В детстве
он не любил виноградный, но сейчас он пил с огромным удовольствием, рассматривая солнце сквозь донце стакана. Оно переливалось в солнечной
жидкости и казалось ему, маленькому Аркашке, будто он пьет его жаркие лучи.
     Аркадий Львович был одновременно и за штакетником, по которому вились лианы девичьего винограда, и в теле Аркашки, испытывая необычайную
радость и легкость бытия. Аркашка повернул голову в сторону штакетника. Его же глазами он не увидел себя, но взгляд был долгим и Аркадий Львович
не мог понять, то ли он высматривал его, то ли снова замышлял по хлипкой оградке добраться до крыши павильона.
     Подбежала Наташка, девчонка с косичками, предложив Аркашке строить домики для солдатиков, красных букашек. Минут десять они, присев у
лавочки, с воодушевлением руками сгребали кучки щебенки, зарывая в них своих жуков и наблюдая, у кого быстрее солдатик выберется наружу.
     Но тут, нянечка с завхозом принесли ведра с водой и, вылив ее в маленький железный бассейн, покрашенный в желтый цвет с красным горохом,
пустили в него пластмассовых корабликов и цыплят. Аркашка, подбежав, первым опустил руки в теплую воду, пытаясь схватить красный кораблик. Но
когда подбежали остальные, Аркадию Львовичу очень захотелось выбраться из этого галдежа.
     И вот он снова смотрит за большим счастьем маленьких людей, которые даже не понимают, что живут в самый солнечный период своей жизни.
     Аркадий Львович очнулся от металлического щелчка где-то сверху. Часы показывали пятнадцать, пятнадцать ноль одна…
     На наручных часах время было таким же.
     Таких ярких снов у Аркадия Львовича никогда не было. Жутковато как-то, но…  


______
Фото авторское

История cоздания стихотворения: