Автор: Олександр Гладкий
Тема:Свободная тема
Опубликовано: 2016-03-12 18:50:52
Автор не возражает против аналитического разбора и критики в рецензиях.

Руководство по защите кандидатских диссертаций. 1980 г.

Руководство по защите кандидатских диссертаций. 1980 г.

Поработав в науке после вуза около пяти лет, я понял, что единственный способ продвинуться по службе и в финансовом, и в социальном смысле это защитить диссертацию, так как без нее, родимой, меня ожидали нищенская зарплата и унылое, беспросветное пребывание на побегушках у старших научных сотрудников. Стал я в этом ракурсе присматриваться к работникам лаборатории, своим коллегам и выяснил, что из двенадцати человек всего лабораторного состава четверо втайне работают над кандидатскими диссертациями, причем диссертации эти практически на одну и ту же тему.
1. Вадим Ильенко. 34 года. Невероятно талантлив. Пишет стихи, исполняет под гитару песни собственного сочинения в духе Окуджавы или Визбора. В науке тоже дока – знает на память таблицу Менделеева, цитирует Илью Пригожина и пребывает в непосредственной близости от совершения открытия в области естествознания. Единственный недостаток – любит едко пошутить, то есть ради красного словца не пожалеет и отца.
2. Валерий Бурыкин. 40 лет. Мечтатель, идеалист, сторонник Томаса Мора и Томмазо Кампанеллы. Кропает статьи в харьковские заводские газеты на самые разнообразные темы, начиная с садоводства и заканчивая вопросами экзистенциализма. Коллекционер (филателист, филуменист, фалерист, филобутонист и пр.). Наиболее существенный недостаток натуры – постоянно сомневается в правильности своих действий, из-за этого переделывает все помногу раз, в том числе и эксперименты.
3. Василий Журков. 42 года. Мощный изобретатель и рационализатор. Способен внедрить в производство любую свою псевдонаучную разработку. Имеет чрезвычайно громкий и красивый голос, поэтому в спорах очень убедителен, практически непобедим. Недостаток – абсолютно не знает химии, так как по специальности, кажется, полиграфист.
4. Виктория Мстиславская. 30 лет. Притягательна до умопомрачения – статная, пышногрудая. Химик-аналитик. Легко обретается в тонкостях этой дисциплины. Начитана донельзя – свободно цитирует любую страницу из полного собрания сочинений Диккенса, а в речи обильно использует крылатые латинские изречения. Недостаток характера – фанатично мечтает перебраться из Харькова в Москву.

Принялся я думать-гадать, как мне эту кавалькаду неординарных личностей обскакать. Интриги плести – явно не мое. Может, кто-то другой и стал бы провоцировать Ильенко на грубость начальству, а Бурыкина убеждать в мысли, что экспериментов у него все еще маловато – надо бы довести их количество, например, до тысячи. Журкова можно было бы почаще в дурацкие ситуации ставить вопросами по химии, а Мстиславскую даже попробовать обольстить… Но я ведь не Мазарини или Ришелье… И то, что подленькие мысли приходили мне в голову, меня даже как-то угнетало, хотя я и пытался оправдаться перед самим собой подобно Карлу Марксу, который изрек в свое время греющую души всех негодяев фразу: «Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо». В конце концов, борьба добра и зла во мне окончилась победой добра – я устыдился своих позорных «человеческих» помыслов и решил, что действовать все-таки нужно… относительно честно. Поэтому стал усиленно думать уже в этом направлении. Замечу сразу, что моя диссертация в черновом варианте на 150-ти машинописных страницах была давно написана, опять же –совершенно тайно. И вот как-то среди ночи проснулся я от спасительной мысли, молнией блеснувшей в голове: «Ни у одного из моих конкурентов нет научного руководителя! Надо срочно какого-нибудь профессоришку, спеца в области очистки промышленных сточных вод найти и уломать на эту роль – вот где я могу гандикап иметь!»
Но на примете никого не было, как назло. Неделю у всех друзей и знакомых выспрашивал – результат ноль. А потом вдруг неожиданно клюнуло. В курилке молодая специалистка лаборатории математического моделирования проговорилась, что у нее в Северодонецке дядя директором «Института химии» работает и занимается как раз очисткой промстоков. Взял я два дня за свой счет, рванул в Северодонецк, нагрянул в кабинет этого дяди-профессора, понятно, сослался на знакомство с его племянницей, и начал настойчиво наклонять на научное руководство.
Принял он меня на удивление очень радушно, я бы сказал, как родного человека. И это на какое-то время выбило меня из колеи. На автомате я выставил из портфеля на стол две бутылки армянского коньяка «Арарат» двенадцатилетней выдержки. Он, ни слова не говоря, с лучезарной улыбочкой коньяк в сейф спрятал и спрашивает:
– С собой диссертация?
– С собой.
– А автореферат есть?
– Есть.
Заварил он себе и мне чаю, надел очки и в чтение моих трудов праведных углубился. Минут пятнадцать кряхтел, курил, пепел на ковер ронял. Наконец говорит, поверх очков глядя:
– Ну, что? Неплохо. Только нужно все с головы на ноги поставить. Я тебе хороший ключ дам к написанию подобных опусов – стопроцентно все двери открывает.
Я напрягся весь – думаю: "Какой такой ключ?" А он продолжает:
– Вот ты кучу экспериментов провел, обработал результаты, надо отметить, статистически грамотно, и сделал около десятка, как тебе кажется, важных выводов. Вроде все логично, но слишком ординарно.
– А разве должно быть как-то по-другому? – не удержался я от банального вопроса.
Он заулыбался, встал из-за стола и заходил взад вперед по своему довольно просторному кабинету.
– Понимаешь, дорогуша, – сказал он, остановившись и пристально глядя мне в глаза, как бы гипнотизируя, – ты ведь мог эти результаты предвидеть, не делая никаких опытов.
– Ну, это вряд ли… – наивно ответствовал я.
– Мог, мог, – сказал он. И я уловил в его словах какую-то задушевную интонацию. «Быстро соглашайся, балда, – мысленно сказал я сам себе. – Профессор дело говорит».
– Вообще-то, конечно…
– Ну, вот видишь. А если ты можешь предвидеть результаты исследования, выстроить план, потом его реализовать да еще и подтвердить свои предварительные предположения, это уже высший пилотаж, который в полной мере будет оценен членами Ученого совета. Понимаешь?
– Угу…
– Вот. Правки с гулькин нос тебе нужно сделать, а результат будет беспроигрышный... Так-так. Внедрение у тебя есть. Статей достаточно. Кто ты – соискатель, аспирант? Никто. Понятно. Кандидатский минимум сдан? Нет. Но и это не беда. У меня такой план. Сейчас идешь к нашему Ученому секретарю и оформляешь соискательство. Это раз. Через неделю опять ко мне приезжаешь и сдаешь все три экзамена кандминимума. Это два. Еще через неделю привозишь отпечатанную диссертацию в 4-х экземплярах и машинописный автореферат, который мы на ротапринте множим и рассылаем. Отзывы и оппонентов я тебе организую. Еще через месяц – защита. Это три. Ну, а там и свадьба сразу, чтобы не затягивать. Это четыре. Как там у вас с Ленкой, все нормально?
«Происходящее приобретает опасный характер», – подумал я и попытался развернуть ситуацию в правильное русло. Говорю ему тихо, доверительным тоном, понятно, ваньку валяю:
– Мне кажется, она меня не любит…
– Как это не любит? Она уже мне сегодня звонила. Просила тебе подсобить. Но если честно, то ты и так мне сразу как-то приглянулся. Не пижон. Как тебе мой план? Согласен?
Тут меня пот холодный прошиб. Понял я, что попал в жестокий цугцванг, и промямлил покорно:
– Согласен.


(Редакция 2015 года)

История cоздания стихотворения: