Автор: Олександр Гладкий
Тема:Свободная тема
Опубликовано: 2018-02-20 22:25:23
Автор не возражает против аналитического разбора и критики в рецензиях.

Профсоюзная анафема. 1976 г.

Профсоюзная анафема. 1976 г.

Собрание в актовом зале института протекало в полном согласии с регламентом. На сцене восседал
президиум из двух человек: председателя и секретаря. Подпертая рукой голова председателя
собрания Пирожкова Ивана Степановича, дремавшего за габаритным, покрытым зеленой бархатной
скатертью столом, то и дело соскакивала, заставляя нервничать расположившуюся справа от
профлидера лаборантку Любу – блондинку ангельской красоты и очарования. Люба весьма
артистично делала вид, что стенографирует речь выступающего для протокола, а на самом деле
переписывала из моего рабочего журнала в свою тетрадку заочницы контрольную по химии, которую
я для нее состряпал полчаса назад.
Выступающий – заведующий мастерскими Федор Ефремович Грыжа произносил речь с расположенной
перед сценой фанерной, лет десять назад покрытой шеллачным лаком трибуны:
…–Мне лично он никогда не нравился. Бывало, придет и нагло так спрашивает: «А где у вас
огнетушитель?» Чувствовалось в нем какое-то высокомерие. Он как инженер по ТБ кровушки у нас
попил, я вам скажу! Работенка-то у него не пыльная была. Ходил себе по подразделениям да поучал
кого ни попадя. А ведь уже тогда, наверно, подлую свою мысль об эмиграции вынашивал. В одном он
промахнулся, умник – здесь, на родине, можно ни черта не делать и сто шестьдесят иметь, а там, куда
он поехал, работать надо! Короче говоря, предлагаю уехавшего в Израиль Арона Моисеевича
Хейфеца морально осудить и исключить из членов профсоюза. У меня все, товарищи.
Надо сказать, что речь оратора сопровождалась смехом и остроумными репликами. От этого вся
атмосфера собрания была какой-то буффонадной. Но приличия, так сказать, были соблюдены
скрупулезно: зал единогласно проголосовал за исключение Хейфеца из членов профсоюза, попутно
приняв осуждающую резолюцию.
Публика стала расходиться по рабочим местам. Меня тронул за рукав Лев Семенович Абрамович –
руководитель лаборатории экономических исследований.
– У Хейфеца брат – министр здравоохранения Израиля, между прочим, – сказал он доверительным
тоном, улыбаясь. –Думаю, он Арону поможет с трудоустройством. Зайди ко мне по свободе – разговор
есть.

В конце дня я постучался в его кабинет:
–Можно?
–Да, входи, садись. Прослышал, что ты развелся. Да?
–Развелся.
–У меня такая невеста для тебя есть – цветок персика! И красива, и умна, и готовит чудесно. Конечно,
спешить не надо. Ты должен оправиться от душевной травмы. Но со временем…
–Еврейка?
–Еврейка. А ты что – антисемит? Что-то я за тобой раньше ничего подобного не замечал.
–Нет, не антисемит, Лев Семенович. Но как подумаю, что любой гражданин без зазрения совести,
походя, моего будущего ребенка сможет назвать жидовской мордой – мороз по коже. Я, его породив,
уже заведомо, по умолчанию, как говорится, несчастным сделаю.
Абрамович встал из-за стола, подошел к окну, закурил. Я подумал, что он просто рассматривает что-то
во дворе. Но когда он резко повернулся ко мне лицом, в его глазах блестели  слезы.
–Уеду я отсюда, Сашок. У меня сын в Австралии. К нему уеду. Нет сил все это выдерживать. А ты –
молоток: что думаешь, то и говоришь. Уважаю.

(Редакция 2012 года)

История cоздания стихотворения: