Батл 1151 "Покаяние"

Наступит день, как день, и нам ко дню,
как к тепловозу, прошлое прицепит,
по два прощай под еле слышный лепет,
по днесь в молитве... Потому и днюсь...

Наступит ночь, как ночь, одна из тех,
что ляжет плетью на худые плечи,
растеребит, иссушит, искалечит,
и затвердеет памятью в кисте.

Взойдёт седмица о семи постах,
и нам с тобой прощенья напророчит,
и день спадёт с накрывшей землю ночи
туманной плащаницей на ветвях...

... К охотнику приходила
убитого волка душа
и молча и скорбно выла,
над ним строгий суд верша.

Искал он себе оправданье,
пытался заснуть — и не мог.
И, злой от недосыпанья,
закинул охотничий рог,

ружьё поломал и бросил,
и, глянув в ночи на луну,
в отчаянье вышел в осень —
свою искупать вину.

— Видать, непростой был волк-то,
коль жизни теперь мне нет.
Что делать? Мне скажет кто-то?
Лишь вой вдалеке в ответ...

А лес придвигался ближе,
встречал, осыпая листвой...
— Я здесь. Я весь твой. Прими же!
Готов я к судьбе иной!

Вдруг мышц напряжение силой
вогнало всё тело в спазм.
Суставы скрутило, жилы...
Сейчас умереть — соблазн!

И сгусток единый боли,
и запертый в горле крик
лишили сознания, воли...
Очнулся — из горла... рык.

Дыхание возобновилось,
чутьё стало острым, взгляд...
Не думал, что так... Свершилось!
И нету пути назад!..

Над лесом луна так низко.
И, вытянув морду вверх,
вой волчий пославши диску,
кем был он — забыл навек...