Батл 1717 "Все к тебе дороги замела"

Все к тебе дороги замела,
Закружила вихрями метель.
С высоты небес седая мгла
Накрывала снежную постель.
Семь ветров созвучно, в унисон,
Свистом озорного сорванца,
Вновь тревожат задремавший клён,
В сны его врываясь без конца.
Он, витая в грёзах забытья,
Видел за туманной пеленой,
Как поют, вдоль радуги летя,
Журавли чарующей весной.
Где под сенью рощи чистый пруд,
Пил он сок берёзки, как нарзан,
Нежил пышной кроны изумруд,
Обнимая веткой тонкий стан.

Вьюгу клён просил, судьбе в упрёк:
"Пусть позёмка боль мою укроет".
Где застыл его любви пенёк,
Одинокий волк тревожно воет.

Мороз и бесконечность. Глубина.
Отождествляясь с нею понемногу
Впадает в снег разбитая дорога, –
Как чёрная речушка,– вглубь окна,
Становится под снегом не видна
Ни страннику, ни дьяволу, ни Богу…

Всё видоизменяется окрест,
Становится листом – большим и чистым…
Когда в безмолвие воткнётся выстрел
Со стороны холма, что держит крест,
Ватага воронья сорвётся с мест,
И ветви обесснежатся искристо…

И всё бы хорошо… Но ты ушла:
Открыла дверь из сна и тихо вышла…
А снег неспешно выбелил все крыши,
Напялил шапки башням, куполам,
Припудрил кучи листьев по углам…
И мир, светлея, стал на снежность выше.

И я смотрел на этот белый цвет, –
Что стал преобладающим на фото, –
Надеясь разглядеть хотя бы что-то,
Похожее на твой несмелый след…
А снег всё безобразничал в ответ,
Завихриваясь из-за поворотов…

И эта чистота, искрясь, меня,
За миром следом, чуть приподнимала,
Сведя в одно вчерашние начала,
Чтоб я, как прежде, смог тебя обнять,
И чувство белым-белым ощущать…
И этой чистоты не будет мало…