Борис Рыжий (1974-2001)

Бори́с Бори́сович Ры́жий (8 сентября 1974, Челябинск — 7 мая 2001, Екатеринбург) — российский поэт.

Борис Рыжий родился в семье интеллигентов: отец, доктор геолого-минералогических наук, профессор Борис Петрович Рыжий (1938—2004), был горным инженером, мать, Маргарита Михайловна — врачом-эпидемиологом. В 1980 его семья переехала в Свердловск. В 14 лет начал писать стихи и в то же время стал чемпионом Свердловска по боксу среди юношей.

В 1991 году Борис Рыжий поступил в Свердловский горный институт и женился, а ещё через три года (1993) в молодой семье родился сын; в 1997-м окончил отделение геофизики и геоэкологии Уральской горной академии. В 2000-м окончил аспирантуру Института геофизики Уральского отделения РАН. Проходил практику в геологических партиях на Северном Урале. Опубликовал 18 работ по строению земной коры и сейсмичности Урала и России.

Работал младшим научным сотрудником Института геофизики УрО РАН, литературным сотрудником журнала «Урал». Вёл рубрику «Актуальная поэзия с Борисом Рыжим» в газете «Книжный клуб» (Екатеринбург).

Всего им было написано более 1300 стихотворений, из которых издано около 350. Первая публикация стихов в 1992 в «Российской газете» — «Облака пока не побледнели…», «Елизавет» и «Воплощение в лес». Первая журнальная публикация появилась в 1993 году в «Уральском следопыте» (1993, № 9). Его стихи публиковались в журналах «Звезда», «Урал», «Знамя», «Арион», альманахе «Urbi», переводились на английский, голландский, итальянский, немецкий языки.

Лауреат литературных премий «Антибукер» (номинация «Незнакомка»), «Северная Пальмира» (посмертно). Участвовал в международном фестивале поэтов в Нидерландах.

Покончил жизнь самоубийством (повесился). Предсмертная записка оканчивается словами: «Я всех любил. Без дураков». Похоронен на Нижне-Исетском кладбище.

Стихи Бориса Рыжего переведены на многие европейские языки, а в Голландии любовь к нему так велика, что популярная рок-группа Де Кифт записала две песни на его стихи.

По утверждению Евгения Рейна, «Борис Рыжий был самый талантливый поэт своего поколения».




* * *

Над саквояжем в черной арке
всю ночь играл саксофонист.
Пропойца на скамейке в парке
спал, подстелив газетный лист.

Я тоже стану музыкантом
и буду, если не умру,
в рубахе белой с черным бантом
играть ночами, на ветру.

Чтоб, улыбаясь, спал пропойца
под небом, выпитым до дна.
Спи, ни о чем не беспокойся,
есть только музыка одна.


* * *

Водки, что ли...

А. Г.

После многодневного запоя
синими глазами мудака
погляди на небо голубое,
тормознув у винного ларька.

Боже, как все мило получалось:
рифма-дура клеилась сама,
ластилась, кривлялась, вырывалась
и сводила мальчика с ума.

Плакала, жеманница, молилась.
Нынче ухмыляется, смотри:
как-то все, мол, глупо получилось,
сопли вытри и слезу сотри.

Да, сентиментален, это точно.
Слезы, рифмы, все, что было, - бред.
Водка скиснет, но таким же точно
небо будет через тыщу лет.

***

Не надо ничего,
оставьте стол и дом
и осенью, того,
рябину за окном.
Не надо ни хрена —
рябину у окна
оставьте, ну и на
столе стакан вина.
Не надо ни хера,
помимо сигарет,
и чтоб включал с утра
Вертинского сосед.
Пускай о розах, бля,
он мямлит из стены —
я прост, как три рубля,
вы лучше, вы сложны.
Но право, стол и дом,
рябину, боль в плече,
и память о былом,
и вообще, вобще.


***

Молодость мне много обещала,
было мне когда-то двадцать лет,
это было самое начало,
я был глуп, и это не секрет.
Это, мне хотелось быть поэтом,
но уже не очень, потому
что не заработаешь на этом
и цветов не купишь никому.
Вот и стал я горным инженером,
получил с отличием диплом —
не ходить мне по осенним скверам,
виршей не записывать в альбом.
В голубом от дыма ресторане
слушать голубого скрипача,
денежки отсчитывать в кармане,
развернув огромные плеча.
Так не вышло из меня поэта,
и уже не выйдет никогда.
Господа, что скажете на это?
Молча пьют и плачут господа.
Пьют и плачут, девок обнимают,
снова пьют и всё-таки молчат,
головой тонически качают,
матом силлабически кричат.

***

Благодарю за всё. За тишину.
За свет звезды, что спорит с темнотою.
Благодарю за сына, за жену.
За музыку блатную за стеною.
За то благодаю, что, скверный гость,
я всё-таки довольно сносно встречен.
И для плаща в прихожей вбили гвоздь.
И целый мир взвалили мне на плечи.
Благодарю за детские стихи.
Не за вниманье вовсе, за терпенье.
За осень. За ненастье. За грехи.
За неземное это сожаленье.
За Бога и за ангелов его.
За то, что сердце верит, разум знает.
Благодарю за то, что ничего
подобного на свете не бывает.
За все, за все. За то, что не могу,
чужое горе помня, жить красиво.
Я перед жизнью в тягостном долгу.
И только смерть щедра и молчалива.
За всё, за всё. За мутную зарю.
За хлеб, за соль, тепло родного крова.
За то, что я вас всех благодарю
за то, что вы не слышите ни слова.

1996

***

Зависло солнце над заводами,
и стали чёрными берёзы.
...Я жил тут, пользуясь свободами
на смерть, на осень и на слёзы.
Спецухи, тюрьмы, общежития,
хрущёвки красные, бараки,
сплошные случаи, событья,
убийства, хулиганства, драки.
Пройдут по рёбрам арматурою
и, выйдя из реанимаций,
до самой смерти ходят хмурые
и водку пьют в тени акаций.
Какие люди, Боже праведный,
сидят на корточках в подъезде -
нет ничего на свете правильней
их пониманья дружбы, чести.
И горько в сквере облетающем
услышать вдруг скороговорку:
"Серёгу-Жилу со товарищи
убили в Туле, на разборке..."

1997

***

Я уеду в какой-нибудь северный город,
закурю папиросу, на корточки сев,
буду ласковым другом случайно заколот,
надо мною расплачется он , протрезвев.

Знаю я на Руси невесёлое место,
где весёлые люди живут просто таки,
попадать туда страшно, уехать - бесчестно,
спирт хлебать для души и молиться во мрак.

Там такие в тайге замурованы реки,
там такой открывается утром простор,
ходят местные бабы, и беглые зеки -
в третью степень возводят любой кругозор.

Ты меня отпусти, я живу еле-еле,
я ничей навсегда, иудей, психопат:
нету чёрного горя, и чёрные ели
мне надёжное чёрное горе сулят.

1997

***

"Баллада"

На Урале, в городе Кургане,
в день шахтёра или ПВО
направлял товарищ Каганович
револьвер на деда моего.

Выходил мой дед из кабинета
в голубой, как небо, коридор-
мимо транспарантов и портретов
мчался грозный импортный мотор.

Мимо всех живых, живых и мёртвых,
сквозь леса, и реки, и века,
а на крыльях выгнутых и чёрных
синим отражались облака.

Где и под какими облаками,
наконец, в каком таком дыму,
бедный мальчик, тонкими руками
я тебя однажды обниму?

1997

***

"Памяти друга "

Ю.Л.

Жизнь художественна,
смерть - документальна
и математически верна,
зла, многоэтажна холодна.

Новой окрылённые потерей,
расступились люди у ворот.
И тебя втащили в крематорий,
как на белоснежный пароход.

Понимаю, дикое сравненье!
Но покуда я тебя несу,
для тебя прощенья и забвенья
я прошу у неба. А внизу,

запивая спирт вишнёвым морсом,
у котла подонок-кочегар
отражает оловянным торсом
умопомрачительный пожар.

Поплывёшь, как франт, в костыме новом,
в бар войдёшь красивым и седым,
перекликнешься с красоткой словом,
а на деле - вырвешься как дым.

Вот и всё, и я тебя не встречу
в заграничном розовом порту
с девочкой, чья юбочка короче
перехода сторону на ту.


Посвящение Юрию Давыдовичу Левитанскому

1997


***

"Паровоз"

С зарплаты рубль - на мыльные шары,
на пластилин, на то, что седрцу мило.
Чего там только не было, всё было,
все сны - да-да- советской детворы.

А мне был мил огромный паровоз -
он стоил чирик - чёрный и блестящий.
Мне грезилось: почти что настоящий!
Звезда и молот украшали нос.

Летящийсреди дыма и огня
под злыми грозовыми облаками,
он снился мне. Не трогайте руками!
Не трогаю, оно - не для меня.

Купили бы мне этот паровоз,
теперь я знаю:попроси, заплачь я -
и жизнь моя сложилась бы иначе,
но почему-то не хватало слёз.

Ну что ж, лети в серебряную даль,
вези других по золотой дороге.
Сидит безумный нищий на пороге
вокзала, продаёт свою печаль.

1998

***

С плоской "Примой" в зубах: кому в бровь, кому в пах,
сквозь сиянье вгоняя во тьму.
Только я со шпаною ходил в дружбанах -
до сих пор не пойму почему.
Я у Жени спрошу, я поеду к нему,
он влиятельным жуликом стал.
Церез солнце Анталии вышел во тьму,
в небеса на "Рено" ускакал.
И ответит мне Женя, берёзы росток,
уронив на ладошку листок:
поменяйся тогда мы местами, браток,
ты со мною бы не был жесток.
Всем вручили по жизни, а нам -по судьбе,
словно сразу аванс и расчёт.
Мы с тобой прокатились на А и на Б,
посмотрели, кто первым умрёт.
Так ответит мне Женя, а я улыбнусь
и смахну с подбородка слезу.
На такси до родимых трущоб доберусь,
попрошу, чтобы ждали внизу.
Из подъезда немытого гляну на двор,
у окна на минуту замру.
Что-то слишком расширился мой кругозор,
а когда-то был равен двору.
Расплывайся в слезах и в бесформенный сплав
превращайся - любви и тоски.
Мне на плечи бросается век-волкодав,
я сжимаю от боли виски.
Приходите из тюрем, вставайте с могил,
возвращайтесь из наглой Москвы.
Я затем вас так крепко любил и любил,
чтобы заново ожили вы.
Чтобы каждый остался оправдан и чист,
чтобы ангелом сделался гад.
Под окном, как архангел, сигналит таксист.
Мне пора возвращаться назад.

1998

***

Я помню всё, хоть многое забыл -
разболтанную школьную ватагу.
Мы к Первомаю замутили брагу,
я из канистры первым пригубил.

Я помню час, когда ногами нас
за хамство избивали демонстранты,
и музыку, и розовые банты.
Но раньше было лучше, чем сейчас.

По-доброму, с любовью, как во сне:
и чудом не потухла папироска,
и мы лежим на площади Свердловска,
где памятник поставят только мне.

1999

***

Свернул трамвай на улицу Титова,
разбрызгивая по небу сирень.
И облака - и я с тобою снова -
летят над головою, добрый день!

День добрый, это наша остановка,
знакомый по бессонице пейзаж.
Кондуктор, на руке татуировка
не "твой навеки", а "бессменно Ваш".

С окурком "Примы" я на первом плане,
хотя меня давно в помине нет.
Мне восемнадцать лет, в моём кармане
отвёртка, зажигалка и кастет.

То за руку здороваясь, то просто
кивая подвернувшейся шпане,
с короткой стрижкой, небольшого роста,
как верно вспоминают обо мне,

перехожу по лужам переулок:
что, Муза, тушь растёрла по щекам?
Я для тебя забрал цветы у чурок,
и никому тебя я не отдам.

Я мир швырну к ногам твоим, ребёнок,
и мы с тобой простимся навсегда,
красавица, когда крупье - подонок
кивнёт амбалам в троечках, когда,

весь выигрыш поставивший на слово,
я проиграю, и в последний раз
свернёт трамвай на улицу Титова,
где ты стоишь и слёзы льёшь из глаз.

2000-2001

Всего рецензий на эту публикацию: 4. Читать все рецензии >>>
Последние 15 рецензий (последнее сверху):

Янис Илзе

Вот я выразил, что хотел.
Десять лет своих просвистел.
Набралось на один куплет.
А подумаешь — десять лет.
Замыкая порочный круг,
я часами смотрю на крюк
и ему говорю, крюку:
"Ты чего? я еще в соку”.
Небоскребам, мостам поклон.
Вы сначала, а я потом.

Денис Новиков

http://www.stihi.in.ua/forum.php?author=46662&poem=203

2014-04-10 19:52:15 |

Грета

Спасибо за пост.Янис.Стихо " Благодарю за все.За тишину "- одо из моих самых любимых.А на счет ,того,что фильм дает ответ на вопрос,почему ушел из жизни столь огромное ТАЛАНТИЩЕ,то это неправда...Версий много.Но ответа так и не получено...У каждого наступает переломный период, и хватает мааааленькой точечки,чтобы переступить рубеж...Простите,но не смогла остаться равнодушной...

2014-04-10 10:40:26 |

Янис Илзе

Спасибо за отклик. Грета, я не вижу повода для извинений: в форумной теме приветствуются любые высказывания по существу, помогающие нам более объективно оценить феномен, с которым мы имеем дело.

2014-04-10 16:05:37

Елена Марс

Спасибо за ссылку, Янис... Стыдно, но я не знала о таком поэте... Очень жаль, что ушёл такой талантище... Словами не передать своих ощущений...

2014-04-09 23:47:13 |

Янис Илзе

Хороший публицистический материал о поэте представлен на его персональном сайте: http://borisryzhy.ru/

Как я понимаю, Юрий Слащев ссылается на документальный фильм голландца Алена ван Дер Хорста "Борис Рыжий", снятый им в 2009 году. Ленту эту я не смотрел, но с интересом прочёл комментарии к ней: http://www.kinopoisk.ru/film/491508/

2014-04-10 00:53:28

Елена Марс

Комменты и я сейчас прочла, но мне хочется посмотреть сам фильм... Конечно же там не будет ответа на вопрос, - почему ушёл, но всё же... Спасибо, Янис, за ссылку.

2014-04-10 09:02:53

Янис Илзе

Елена, я предлагаю Вам прочесть "Конец Ренаты" - небольшое эссе Владислава Ходасевича из его книги "Некрополь": "Символизм упорно искал в своей среде гения, который сумел бы слить жизнь и творчество воедино. Мы знаем теперь, что гений такой не явился, формула не была открыта. Дело свелось к тому, что история символистов превратилась в историю разбитых жизней, а их творчество как бы недовоплотилось: часть творческой энергии и часть внутреннего опыта воплощалась в писаниях, а часть недовоплощалась, утекала в жизнь, как утекает электричество при недостаточной изоляции."

Возможно, в этом манифесте символизма вы найдёте какую-то подсказку.



http://mode

lib.ru/books/hodasevich_vladislav/nekropol/read/

2014-04-10 16:23:54

Юрий Слащев

«Я всех любил. Без дураков» - предсмертная записка.
Удивительно смелый и сильный был человек, как он мог решиться на такое… имея всё, признание и славу. Невероятный был поэт, очень доступный каждому читателю.
Советую посмотреть документальный фильм «Борис Рыжий» - что бы найти ответ на причины его ухода из жизни.

2013-08-26 14:29:51 |

Оставлять рецензии могут только участники нашего проекта.