мишенька

- ...и никогда, слышите? Никогда не пейте на ночь много - утром не найдете себя в зеркале!
Я устала от этой женщины. Поезд полз. По сравнению с потоком ее речи он просто стоял. Мне казалось, что я навечно застряла в её воспоминаниях, застряла, как этот чертов поезд по дороге к самому нужному человеку.
Женщина зевнула и уставилась в окно.
- Знаешь, детка, - проговорила она, не глядя на меня. - Мужика надо выбирать с умом...
Очень интересная тема. Очень.
- Послушайте, в ближайшее время не собираюсь никого выбирать.
- Детка, это глупо! Пока ты не собираешься - его выберет кто-то другой. Вот мой сын.Два высших. Статный красавец. В двадцать пять - директор фирмы. Заботливый - ты сейчас таких не найдешь.
- Вы предлагаете мне мужа?
- Не дай Бог! - выкрикнула она, но тут же взяла себя в руки. - Мой мальчик, он... у него что-то не выходит с женщинами. Он слишком наивен. Они крутят им, как могут, а он прощает всё. Добрый, да, такое воспитание...
Я хмуро глянула на нее. Что такое?
Она плакала. Смотрела в окно и тихонько вытирала глаза. Тоска в каждой морщинке, как будто хоронила своего золотого сына.
Мне стало ее жалко. Она вдруг сжалась, сморщилась, впечаталась в стенку купе. Закрыла лицо руками.
- Детка, ты не думай... я просто счастлива, что он у меня есть. Когда у тебя будут дети - ты поймешь. - Она глубоко вдохнула и, смущенно улыбаясь, продолжила:
- Я иногда подумываю... не ускорить ли процесс... ну ты понимаешь... я же старею все-равно, мне терять нечего. А жизнь сейчас такая... - её губы задрожали.
"Не реви! Не вздумай реветь!" Еще немного - и я влюблюсь в её сына и буду плакать от счастья, что знаю его, вместе с ней. Волны абсолютной, бескорыстной любви физически ощущались - каждой моей клеткой.
- Просто хочу точно знать, что уйду раньше него.
Я не знала, что сказать. Наверное, он был действительно хорошим. А она была действительно ненормальной. Впрочем, как любая мать.
- Мы же и едем сейчас вместе. Мест почти не было, он отдал мне это. Лучшее.
Она блаженно улыбнулась и вытерла мокрое лицо. Кажется, успокоилась.
А мне стало плохо. От того, что она замолчала - ничего не изменилось. Маленький кусок пространства между нами можно было потрогать. Погладить, скомкать, оторвать кусок - осязаемая любовь. Я задыхалась.
Не ожидая момента, когда наконец подавлюсь её счастьем, я схватила какой-то кулек и коротко бросила:
- Мусор.
В тамбуре стало легче. Платье на спине прилипло к лопаткам, руки дрожали, как у последнего алкоголика. Довела, зараза.
И тут же стало стыдно - я так никогда не смогу. А она не только может. А даже не задумывается над тем, как она это делает. Всё в порядке вещей.
- Какая горячая!
Я обернулась на грубый голос.
А потом всё произошло слишком быстро.
Руки - назад, колени раздвинуты. Губы - к шее, ниже, еще ниже, треск платья, мокрый след после языка и боль. Толчок. Боль. Толчок. Боль.
Я пыталась кричать. Хотелось разорвать то, что делало так больно. А потом боль заполнила всё, и я ничего не могла сделать. Могла плыть. Тихо плыть под равномерные толчки к самому нужному человеку...

Я вернулась в купе. Как - не помню. Боль сменилась безразличием, слез не было. Соседка не лезла с вопросами, за что я была ей благодарна.
Тихо-тихо-тихо. Закрываются глаза, меня нет в этом кошмаре. Это не я. И..
- Мишенька!
Это соседка. Я вынырнула из сна и уставилась на ее счастливое лицо.
- Мишенька, сынок!
В голове тут же появились слащавые картинки - благородный рыцарь утешает бедную женщину и грозится расправиться с любым, кто еще раз хоть пальцем ее тронет. Нет, пожалуйста, только не сейчас. Меня затошнило.
- Познакомьтесь, дети! - она сияла. - Это Миша мой, сынок, ну что ты стоишь, иди ближе...
Борясь с тошнотой, я подняла глаза.
Действительно, красавец. Её золото.

Мой насильник.