... Всё живое особой метой Отмечается с ранних пор - Если б не был бы я поэтом, То, наверно, был мошенник и вор... Сергей Есенин

Автор: Татьяна Алекс Пивненко
Тема:Свободная тема
Опубликовано: 2015-02-12 10:43:41
Автор не возражает против аналитического разбора и критики в рецензиях.

Как жадины женились ;)

Свое прозвище дед Иван Канин приобрёл неслучайно.
Всему виной длинный язык санитарки Галки,
местной пересмешницы и сплетницы. Где скажет, где
прикажет – а деревенские бабы-то, дурёхи, слушают
да верят. И ладно бы просто верили, а то и дальше
разносят.
А смеются, в сущности, с горя человеческого. Ведь с
чего всё началось? Случилось Ивану Канину
однажды попасть в больницу с подозрением на
непроходимость кишечника. А больница-то была не
простая, а областная, та, которая в самом Белгороде
находится. В деревне-то один фельдшер, который, в
случае чего, лишь давление измерить сможет да укол
какой сделать. А случись беда посерьёзнее, сразу
болящего на «скорую» - и в райцентр. И когда у деда
живот схватило, да так, что ни охнуть, ни вздохнуть
не мог, отправили его как раз в ту самую больницу.
Палаты там оказались чистенькие, постели
заправлены белыми казёнными простынями. Да
только врач, высокий, чуть сутулый мужчина в очках,
оглядев пациента, брезгливо поморщился и сказал
сестричке:
- Так, сейчас назначу капельницы, снимем боль. А
после этого, как станет деду лучше – в душевую его
немедленно, отмыть тщательно. Ему анализов кучу
назначат, а, не приведи Господь, может, и
оперировать придётся. Нечего тут антисанитарию
разводить!
Услышав зловещее слово «операция», Иван Канин
настолько испугался, что о предстоящем купании в
больничном душе и думать забыл. «Это же сколько
денег на неё пойдёт, на ту операцию? Почитай, тех,
что в матрасе зашиты, да тех, что за картиной
припрятаны, не хватит!» - Иван Канин схватился за
голову. Сердобольная старшая медсестра, подумав,
что у деда разболелась голова, тотчас предложила
таблетку, однако Иван Канин лишь сердито затряс
головой – мол, не надо.
Однако врач не шутил насчёт мытья – это Иван с
ужасом осознал, когда боль отступила, и в палате
вновь появилась старшая медсестра. Позади её
внушительной фигуры маячили две молоденькие
санитарки, в одной из которых дед с ужасом узнал
Галку, соседскую дочку.
- Ну что, дедуля, легче уже вам? Душ принять
сможете?
- Какой такой душ? Я чистый! – возразил Иван Канин.
- Ну-ну, врачу лучше видно, чистый вы или нет, -
рассудительно произнесла старшая медсестра. Иван
видел, что девчонки за её спиной захихикали, а Галка
начала что-то шептать подружке на ухо.
Нехотя, сопровождаемый почётным дамским
эскортом, дед зашаркал к выходу. Девчонки-
санитарки быстро впорхнули в душевую, оставив
деда стоять в предбаннике. Только скомандовали:
- Раздевайтесь!
Дед начал стаскивать латанную-перелатанную
клетчатую рубашку, застиранную футболку, затем –
обтрёпанные снизу брюки. Оставшись в одной майке,
которая в лучшие годы своего существования была
белой, и в полосатых заношенных семейных портках,
Канин, поёживаясь, топтался, поглядывая на дверь
душевой.
- Ну что ж вы там? Всё готово, ждём вас!
- А… а вы что меня, мыть собираетесь? Я и сам могу!
– подбоченившись, возразил дед.
Из-за двери показалось хитрое личико санитарки –
той, которую дед не знал.
- Да мы вам поможем, спинку потрём! Приказ
главврача! – хихикнула девчонка.
- Ишь ты, шустрая выискалась! Не буду мыться,
чистый я!
- Да пошутила я, пошутила. Заходите, вода включена,
- обе санитарки выскочили в предбанник.
Иван Канин, как был, в грязной майке и трусах,
направился под душ.
- Погодите, дедуля, да что ж вы? Мы на вас глядеть
не будем, просто подождём тут, на случай, если плохо
станет. Вы там раздевайтесь, купайтесь, как следует!
- Нечего мне указывать, соплюшка малолетняя! –
разошёлся дед.
- Чингисхан вон два раза в жизни мылся – когда
родился да перед погребением. И ничего, не умер! –
заявил Канин из-за прикрытой двери.
- Девочки, что там такое? Шум стоит на всё
отделение! – спросила заглянувшая кстати старшая
медсестра.
- Да вот, больной мыться отказывается!
Что и говорить, после этих слов тишина в отделении
воцарилась нескоро, ибо старшая медсестра,
бесцеремонно распахнув дверь душевой комнаты,
стала сама наводить порядок под протестующие
вопли Канина. Когда с Ивана Канина насильно
стянули майку, глазам санитарок предстала давно
немытая дедова спина: потёки въевшейся грязи
образовывали три полосы, напоминая окраску
бурундука. Девчонки прыснули и убежали в коридор,
не дожидаясь продолжения зрелища.
А уже на следующее утро вся деревня знала о
приключениях Канина в больнице – вернувшаяся со
смены Галка рассказывала этот случай, как анекдот.
С тех пор иначе, как «бурундуком», деда не называли.
Однако произошло в жизни Канина и хорошее:
операцию отменили, так как страшный диагноз не
подтвердился. Свежевымытый и благоухающий
мылом дед был водворён в палату, где и пролежал
до конца недели – с целью контроля и
профилактики.
Прогуливаясь больничными коридорами, Иван Канин
даже нашёл себе подругу и собеседницу: бабку
Анфису, высокую, словно жердь, худую и
сморщенную, как мумия. Старуха Канину
понравилась – в первую очередь схожестью
мировоззрения. Она также экономила на всём
мыслимом и немыслимом, разгуливая по больнице в
штопаных колготах с растянутыми коленками да в
дырявом халате. В больничной столовой у стариков
неожиданно обнаружился отличный аппетит: Канин,
на пару с Анфисой уплетали по две порции
больничного супа. Бабка же умудрялась прятать в
карман халата хлеб, который потом оказывался под
больничным матрасом. Каждое утро дежурная
санитарка устраивала бабке разнос, вытряхивая
раскрошившиеся куски хлеба и подметая пол:
- Ну что вам неймётся? В столовой ешьте, сколько
влезет! Или война у нас, голод, разруха?
Анфиса лишь поглядывала на неё своими
маленькими бесцветными глазками, недовольно
бормоча при этом:
- Хлеба  жалко? Сами-то, небось, полные амбары
дома натаскали!
Вскоре Ивана Канина выписали, и он уехал в родную
деревню своим ходом – на автобусе. Правда,
потосковал немного - о бесплатных больничных
харчах да новой зазнобе. И каково же было
удивление, когда такой знакомый, дребезжащий
Анфисин голос дед услышал, проходя мимо забора
Есиповых. У тех были поминки – справляли сорок
дней покойному хозяину. Столы, как водится летом,
стояли в саду, на открытом воздухе.
Канин заглянул через забор: и впрямь, Анфиса
сидела за поминальным столом в окружении других
деревенских баб.
Канин радостно замахал ей, невольно привлекая
внимание присутствующих. Выяснилось, что Анфиса
живёт на другом конце деревни, поэтому и не
довелось старикам раньше познакомиться.
После того, как Иван попрощался, бабы наперебой
загалдели, обращаясь к зардевшейся от внимания
товарке:
- Ишь ты, Иван вокруг тебя вьюном вьётся!
- Да только не привечай его - больно жаден: от него
жена смолоду сбежала, прихватив двоих детей! Всё,
горемычная, в обносках ходила.
- Поговаривают, что у Канина до сих пор полы в доме
земляные, а в середине горницы - яма. Он, почитай,
со своим поросёнком в хате живёт.
- А прозывают его за глаза Бурундуком, знаешь,
Анфисушка, почему? - и одна из соседок начала
пересказывать подзабытую больничную историю.
Однако чему быть - того не миновать, и вскоре
поползли слухи, будто Бурундук Анфису в свою хату
хозяйкой зовёт, мол, вместе старость коротать
веселее будет.
И бабка согласилась – уж очень родным по духу
показался ей кавалер. Сын с невесткой только
руками развели, а внуки-подростки похихикивали:
даст жару несчастному Бурундуку скарёдная бабка
Анфиса!
Но вышло всё по-другому. Вежливый и
обходительный Иван в своём доме оказался жутким
тираном и домостроевцем. Себя он любил и всячески
ублажал: сварит суп с курицей, за стол сядет, а
Анфисе прикажет:
- Обожди, хозяюшка! Испокон веков муж первым за
стол садился. А потом уже жена со чадами.
Это «со чадами» Анфису особенно раздражало:
аппетит у Канина был богатырский и от целой
курицы оставались рожки да ножки. Бабка сама-то
не наедалась, куда уж «со чадами» прокормиться?
Сама-то Анфиса была грешна тем, что любила
припрятывать от внуков под матрас разные
вкусности. С наслаждением шуршала по ночам
обёртками от шоколадных конфет да похрустывала
печеньицем. Однако, ведя совместное хозяйство с
дедом Каниным, бабка начала замечать, что живут-
то они, в сущности, на одну её пенсию. Деньги Канина
словно растворялись в воздухе – никогда Иван не
вкладывался в покупку продуктов и ведение
хозяйства. Прятать под матрас Анфисе стало нечего
– на вкусности отчаянно не хватало.
Да, кстати, пол в хате Канина действительно был
земляным. И про яму в горнице соседки не лгали –
во время дождя вода с прохудившейся крыши
капала прямо на пол, постепенно его размывая. Но
насчёт поросёнка бабы приукрасили: свиньи жили
отдельно от хозяина, в хлеву. Впрочем, Иван сам был
не хуже поросёнка: ходил исключительно в грязной
одежде, а купался не более раза в неделю.
Когда же Анфиса попыталась устроить стирку и
стала греть кипятильником воду, дед обругал её:
- На пруд поди, постирай! Нечего электричество
даром наматывать!
Анфиса пригорюнилась, понимая, отчего от Канина
ушла жена, а двое взрослых сыновей ни разу не
приехали навестить старого отца. Подумывала было
вернуться к себе, да боялась, что соседки засмеют.
Всё решил случай.
Однажды дед Канин отправился по делу в сельсовет.
Анфиса же принялась смахивать веником паутину с
карнизов. Одно неловкое движение – и старая,
чёрно-белая фотография Ивана с женой,
оформленная в тяжёлый резной подрамник, рухнула
вниз. Стекло треснуло. Бабка, предвидя реакцию
хозяина, в отчаянии присела, пытаясь вставить фото
назад. И обомлела – между карточкой и картонкой
подрамника прощупывалась толстая пачка банкнот.
Купюры, стянутые резинкой от трусов, Анфиса
держала в руках, словно царь Кощей – так вот,
значит, где дедова пенсия! А она, Анфиса, лишней
конфеты себе позволить не могла, всё экономила.
За этими тягостными раздумьями и застал её
возвратившийся Канин. Разгорелся нешуточный
скандал:
- Чего по углам нышпоришь, ведьма старая? Все вы,
бабы, на один манер – аферистки да нахлебницы!
Последнее вытянуть решила?
- Ах ты, пень скарёдный, Каиново семя! Загребущий:
всё себе, всё для себя! Нищего из себя строишь,
христорадника – а у самого денег без счёту!
- На чужой каравай рта не разевай! Это я-то
загребущий? Я под матрас шматы хлеба не
складирую!
- Побойся Бога: купи себе с этих денег пару носков! А
то всё ходишь в дырявых, как гайдамака!
В общем, совместная жизнь быстро завершилась
возвращением Анфисы домой.
С первой же пенсии бабка выставила на обеденный
стол целую вазу с шоколадными конфетами, немало
удивив внуков. Усмехнулась беззубым ртом:
- К чаю вот, кушайте!
Внук Андрюша в изумлении покачал головой. А
внучка Наташа наутро, смеясь, говорила, что всё
равно бабка ночью шуршала бумажками, поедая
конфеты из-под матраса.
Хотя, мне кажется, что ей это просто послышалось.

История cоздания стихотворения:

1

0

Понравилось произведение? Поделитесь им со своими друзьями в социальных сетях:

Количество читателей: 459

Рецензии

Всего рецензий на это произведение: 2.

Юрий Мельников

Интересный рассказ. В его основе реальные события и персонажи. Начало будущей повести или романа.
Диалоги, лирические отступления в тексте, аналитика событий вызывают уважение у читателей!!!
Желаю творческих успехов в прозе и в поэзии!!!
С уважением, Юра.

2015-02-16 15:42:42

Татьяна Алекс Пивненко

Спасибо, Юрий! Рада, что Вы положительно оценили

2015-02-16 15:44:41

Юрий Мельников

А иначе нельзя, Татьяна!
Вы-автор серьёзный, надежда украинской литературы 21 столетия.
Желаю оригинальных сюжетов и веселого настроения!!!

2015-02-16 15:49:46

Татьяна Алекс Пивненко

Благодарю!

2015-02-16 16:46:00

Юрий Мельников

Пусть Господь Бог даёт Вам вдохновения, Татьяна!!!

2015-02-16 16:55:31

Серж Тютюнник

Таня, где Вы берёте эти сюжеты??? Умеете подглядывать да запоминать или это фантазия такая?

2015-02-12 11:34:35

Татьяна Алекс Пивненко

Из жизни Это бабка у меня такая была, очень характерная старушенция. И жениха под старость нашла соответствующего

2015-02-12 11:52:35

Оставлять рецензии могут только участники нашего проекта.

Регистрация

Рейтинг произведений