Автор: Вероника Пирог
Тема:Философская проза
Опубликовано: 2020-04-14 13:38:19
Автор не возражает против аналитического разбора и критики в рецензиях.

Темная комната

Глава 1
Темная комната. Я вздыхаю и через силу открываю глаза. Та же глухая
чернота, спертый воздух и холодный, слегка шершавый пол. Странно,
что я никогда этого не замечала. Интересно, это бетон? Всё надоело.
Мои познавательные знакомства зашли в тупик. Каждый раз одно и то
же: встретиться, улыбаться, рассказать о том, что люблю читать и
смотреть фильмы. Выпить кофе, начать диалог и делиться мнением на
давно истасканные темы. Религия, жизнь, смерть, мир, политика,
философия. Что там следующее по справочнику? Планы на будущее.
Учеба, работа. Не забываешь ли о том, как прекрасна обыденная
простая жизнь? Нет, отвечаю я. Я, как и все, такой необычный человек.
Ценю сегодняшний день, радуюсь даже лучам солнца за окном. А
знаешь, я даже радуюсь этому кофе. Посмеялись. Иду домой и думаю,
что мне тошно. Мой внутренний радар разрывается от переизбытка
искусственности. Раньше твои достижения в самоанализе, познании
мира, выходе за рамки установленных правил действительно могли
чего-то стоить. В реальности, где бытовал строгий консерватизм, а
любое движение не в ту сторону тут же обнаруживалось и пресекалось,
– если не законом, то моралью общества – у тебя хотя бы была
возможность рискнуть и пойти против системы. Был, хоть и мизерный,
шанс реализоваться вне шаблонов, найти своего человека и тронуть
его настоящим, многолетним трудом над собственной личностью.
Была возможность встретиться с сомнением, ведь ты – нарушитель,
но безусловно в хорошем смысле этого слова. Позже, наконец
добиться признания. Тебе и не нужны все те, остальные, достаточно
одного единственного, но твоего человека. Прошедшего через
собственную череду барьеров и в итоге приползшего к тебе с мольбой
в глазах: «Вытащи и меня..» И ты бы помогла ему. Не потому, что
альтруистка, и даже не потому, что любишь его. Причиной бы стало то,
что он – человек. А ты всегда на стороне людей и не смогла бы
отступить в ситуации, когда кто-то хочет стать самим собой. Что же
сейчас? Сейчас каждый встречный, кого не спроси, гордо заявит: «Я -
человек». И тошно от этого. От того, что все вокруг вдруг стали
людьми, а при этом найти настоящего среди них сложно. Тошно также
от того, что, стремясь показать себя тем самым человеком,
обнаруживаешь вдруг, что становишься понемногу сливаться с общей
уникальной массой. И еще хуже то, что видишь это только ты. Для
окружающих ничего не меняется. Даже наоборот, кажется, что это
находка. Интересный человек! Какая редкость.. Я останавливаюсь.
Сажусь на остановке. Трачу минут 15, наблюдая за ветром,
старушками, забирающимися в маршрутку, уже потускневшей на
солнце вывеской магазина. Иду дальше в тех же мыслях, подавляя
тошноту.
Комнату из ниоткуда озаряет ослепительным свечением, которое
усиливается с каждой секундой. Оно вынуждает меня с силой
зажмурить глаза, свыкшиеся с темнотой. Когда я открываю их, мир
наполняется голосами, шумом и раздается короткий пробуждающий
стук.
- ..приговор окончателен и обжалованию не подлежит.
Меня небрежно хватают за локоть, так как руки связаны за спиной, и
выводят через боковую дверь зала, пока оставшиеся слушатели
удаляются через главный вход, попутно обсуждая полушепотом
прошедшее заседание. Дверь за мной прихлопывается, отрезая меня
от звуков мира свободных людей, и я погружаюсь в уже привычную
обстановку. Длинный коридор, освещенный тремя продольными
лампами. Сколько себя помню, они работают с перебоями, постоянно
мигая, отчего голова идет кругом. Стены, с которых слазит пятым
слоем штукатурка, гнилая плитка и зловонный охранник за спиной
приятно добавляют красочности сей картине. Приходится задерживать
дыхание и заодно желание посоветовать охраннику в следующий раз в
душе использовать мыло, не говоря уже про нормальный шампунь.
Увидеть железную дверь с мощным засовом снаружи даже радостно, с
одной стороны. В камере можно будет спокойно подышать.
Благоухающий мужлан особо не церемонится и толкает меня внутрь
одним толчком в спину, после чего без замедлений раздается скрип
засова и удаляющиеся шаги. Таких людей в детстве вообще
воспитывают? А то создается впечатление, будто правила
элементарной этики явно обошли эту бочку с засаленными волосами.
Присаживаюсь на койку. Кто знает, может он и правда детдомовский.
Тогда я чертовски неправа... Ложусь на спину и под убаюкивающее
чувство надуманной вины постепенно проваливаюсь в сон.

Глава 2
Свинство. Это невыносимо. Сажусь на кухне, завариваю себе кофе и
начинаю кипеть. Наверное, сначала еще есть силы выдавливать из
себя сжатую улыбку, усмирять бушующий внутри ураган эмоций и
подавлять едва разгорающийся конфликт. Вот только кто-то усердно
дует на умирающий последний уголек этого конфликта. Кто-то не
жалеет ни сил, ни времени, и в итоге разжигает тот же костер из
ничего. Силы заканчиваются, терпение подходит к точке Z. Но исход
заведомо предопределен. Ты занимаешь позицию у костра, полагая,
что теперь кто-то сам же и затушит своё творение, но по факту ты
ждешь. И в ожидании силы понемногу восстанавливаются, пар
выходит, и незаметно для самой себя – та же улыбка на лице, те же
попытки унять ураган и затоптать чертов костер. Раз за разом, день за
днем, сценарий повторяется, а ты чувствуешь себя никак не писателем,
а скорее персонажем чьего-то неудавшегося романа. И, наверняка,
какой-то дешевой драмы. Жалкое стремление найти выход из
создавшейся ситуации кажется еще более комичным, когда навстречу
получаешь лишь наглое молчание. Оно так и говорит в лицо: «Ничего
ты не сделаешь. Ты не сможешь уйти, хоть и не хочешь оставаться.»
Это правда. Уже за полночь, завтра ранний подъем и уйма никому не
нужных дел. Сверх важный день. Посижу еще немного. Может хотя бы
на пару минут я смогу поверить в то, что мне не придется идти в ту
комнату, ложиться в ту кровать и спать с тем человеком. Будет
достаточно и пары минут..
- Бродяжка. – резкий голос за дверью заставил меня проснуться. –
Наводи марафет и выходи. Тебя ждет встреча с психичкой.
- Скажите, пожалуйста, как вас зовут? – говорю я, смешивая слова с
воздухом из-за зевка. – А то так много времени проводим вместе, а я
даже имени не удосужилась спросить.
- Крой. – бросает небритый хмырь и на этом беседа прекращается.
Что за имя такое дурацкое – Крой? Не зря говорят, что имя как-то и на
характер влияет. Таких людей, как я, зачастую называют едким
словом «лицемер», но я предпочитаю использовать понятие
«вежливый». Как бы я не относилась к Крою, как теперь выяснилось
зовут моего смотрителя, он, ровно, как и остальные, не заслуживает
предвзятого отношения. Вдруг за стенами этого склепа, Кроя знают,
как вечного весельчака, считают настоящей душой компании, а дома
жена его боготворит и хвастает соседям, что за чудный у нее муж.
Ладно, с душой компании явный перебор. Очень уж сомневаюсь.
Про марафет Крой безусловно сострил. При других обстоятельствах, я
бы плюнула ему за это в лицо, но сегодня день прямо-таки располагает
к позитиву. Как-никак, это был чуть ли не первый раз, когда бы он так
удачно пошутил. Приподымаюсь с кровати, на тумбочке меня ждет
стакан воды и утренняя серая смесь. Наверное, в местном меню это
именуют «кашей» или, еще куда лучше, «овсянкой, сэр», но, когда ешь,
такое ощущение, будто с тех же стен в коридоре все ингредиенты и
наскребли. Окончив свой щедрый прием пищи, я выхожу в коридор, где
меня встречает Крой. Я даже не успеваю оценить его сегодняшний
избитый видок, неприятно прилипаю щекой к стене и жду, пока
защелкнутся наручники. По дороге в кабинет «психички», как
выразился Крой, разговор не клеится и только высвободив мне руки,
уже на месте, мой новый друг напоминает, что у нас есть час, после
чего уходит.
- Рада вас видеть, Майя. – Донна Ленновиц встречает меня своей
прежней доброй улыбкой, словно и правда рада меня видеть. –
Сегодня мне нечем вас обрадовать, тема разговора не поменялась.
За что люблю этот кабинет – здесь есть подушка. Прямо на диванчике
справа, где я могу лечь во время беседы и не вставать на протяжении
всего часа. Какого черта в моей камере не предусмотрена подушка?
Наверняка, дубина Крой просто не позаботился о том, чтобы проверить
её наличие, прежде чем заселять меня в ту коморку. Надо бы
припомнить ему после сеанса, а то так и прохожу с затекшей шеей до
конца испытательного срока.
- Черная комната.. – я уже умостилась на диване и с наслаждением
откинулась на подушку, прикрыв глаза.
- Именно так. У тебя были сны с ней за последнее время?
Последнее время. Звучит так, словно мы с Донной видимся по пару
раз в неделю, и она узнает, не зачастил ли мой родной кошмар. Но
прошлый сеанс был, кажется, еще в предыдущем месяце. Не знаю,
каким образом за такой промежуток времени, я могла бы избавиться,
по её мнению, от моих навязчивых мыслей.
- Да.
- Как часто? Если не можешь сказать точную цифру, попытайся хотя бы
приблизительно прикинуть..
- Каждый день. – я невольно открываю глаза и расслабление куда-то
улетучивается. – Если быть предельно точной.
Донна делает быстрые пометки в своём блокноте, или в «моём», ведь у
каждого заключенного должна быть своя история посещений, а затем
откидывается в кресле и глубоко вздыхает. Обычно она так делает
перед тем, как начать длинный монолог. В это время я часто ловлю
момент поспать.
- Понимаешь ли, Майя.. Твой случай называют «программированием».
И его тебе обеспечивает твой собственный мозг. – она делает
короткую паузу, явно смакуя только что сказанные слова. Донна
определенно из тех, кто выбрал работу по душе. – Если говорить
простыми словами, он готовит тебя к предстоящему путешествию. Ты
ведь знаешь, что это заведение, - я ухмыляюсь подобранному
названию. – не является твоим конечным пунктом. И я не о том, что ты
выйдешь.
Похоже, сегодня не получится поспать на мягкой подушке. Слова
Донны возвращают меня к давно забытым мыслям и тревогам,
связанным с моим будущим. Пребывание в стенах заведения не
располагает к размышлениям о будущем в целом.
- По сути, я ведь выйду. Просто не туда, куда хотелось бы.
- Это верно. Но ты должна помнить – никогда не поздно сделать это
путешествие последним. Так будет проще и тебе, и.. – она запинается.
Я понимаю, что вертится у неё на языке. – .. и вообще жизнь станет
проще. Я всего лишь хочу сказать, Майя, что тебе пора переходить в
следующий класс, а ты будто сидишь до сих пор за старой партой и не
можешь закончить работу над ошибками.
- Донна. – я присаживаюсь на край дивана и смыкаю перед собой
руки. В голове крутится так много мыслей, что сложно выбрать одну
нужную. – У меня есть вопрос.
Мой психиатр с нескрываемым удивлением примыкает к столу, чтобы
визуально быть как можно ближе ко мне, словно я говорю на
последнем издыхании и слова путаются, так что даже сложно их
расслышать. Впервые я задаю ей вопрос, и впервые он у меня
появился.
- Конечно, говори.
- Что именно я должна сделать?
Донна на секунду теряется. Когда я сама начинала раздумывать над
тем, для чего всё-таки я вижу черную комнату и почему я здесь,
наверное, я была близка к тому, что сейчас чувствует она. Прямой
вопрос в лицо, можно сказать. С тех пор, как я сюда попала, все вокруг
то и делают, что обходят эту тему седьмым кругом. Даже удивительно,
каким искусным оратором нужно быть, чтобы так долго увиливать от
такого простого вопроса. Разница состоит в том, что у Донны ответ
есть.
- Пережить. Это будет путь, который ты уже проходила. Который..
- ..я вижу в темной комнате.
- Да. Который ты видишь в темной комнате. Тебе приходят эти отрывки
не зря. Знаю, что ты находишься не в лучших условиях, чтобы спокойно
обдумать каждый из них, но тебе очень нужно это сделать. – Донна
искренне сочувствует мне, и я вижу это по её глазам. Она находится по
ту сторону баррикад и отчаянно старается мне помочь, но здесь мало
что зависит от неё. Последний рывок всё же остается моим делом. –
Постарайся найти те моменты, в которых ты свернула не туда прежде,
чем отправишься обратно. Так будет намного легче не провалиться.
Я спрашиваю, могу ли я поспать оставшееся время, и Донна
соглашается оставить меня наедине со своим сном, запирая перед
уходом дверь снаружи. Не смотря на, казалось бы, теплые
доверительные отношения, возникшие между нами, правила никто не
отменял. Не отрицаю, что при удобном случае попыталась бы сбежать.
Щелка, сквозь которую я смотрю на потолок, начинает уменьшаться,
пока я не погружаюсь в темноту. Открыв глаза, я снова оказываюсь в
комнате.

Глава 3
Я чувствую, что мама перестает мне верить. Пройдя через внушающее
количество разговоров, даже человек, совсем далекий от логики,
заподозрил бы что-то неладное. Было бы проще, если бы я сама была
уверена в своих словах и решениях. Но бесплатный сыр только в
мышеловке, как говорится. У меня нет ни сил, ни желания говорить,
тем более на серьезные темы, но другого случая может и не быть.
Мама настроена весьма уверенно. Тут уж или всё, или ничего. Игра
стоит свеч. Не помню, о чем мы спорили и как долго, но я
возвращаюсь к себе с триумфом. Сомнительным, но триумфом. Всегда
после моментов, которые решают, по какой дорожке дальше покатится
твоя жизнь, ты будто зависаешь еще на переходном этапе. Ощущение
тревоги нерешенного вопроса по-прежнему дышит где-то в недрах
грудной клетки, но ты четко осознаешь, что ответ определен. В таком
положении духа, я присаживаюсь на подоконник и отдаюсь ночной
прохладе. Звезды мирно светят на небосводе, в кустах поют песни
сверчки, и я молчу, чтобы не нарушать чудное мгновение погружения в
реальность. Так редко удается прочувствовать «сейчас» сполна. Чаще
я пребываю в мире своих грез, утопая в них без оглядки. А дни при
этом несутся с неумолимой скоростью, даже не спрашивая у меня
разрешения. Тяжесть мира в итоге заставляет меня улечься в кровать
и забыться до утра.
- Бродяжка. – никогда бы не подумала, что привыкну к кличке и, в
целом, к хриплому голоску Кроя, который никогда не приносит
хорошие новости. – На выход.
Когда я встаю с дивана и потягиваюсь, Донна уже сидит в своём
кресле и провожает меня взглядом, полным тщетной надежды.
Привычной дорогой меня доводят до камеры, толчок, скрип и сырой
воздух.
- Эй, Крой, подожди.
- Чего тебе?
- Почему у меня нет подушки?
Ответа я так и не получаю. Даже повторив вопрос, на той стороне я
слышу только тишину, а затем отдаленные пошаркивания ботинок. Вот
же ублюдок! Так просто ушел от ответа. Даже в прямом смысле этого
слова. Удерживаюсь от того, чтобы пожелать ему приятного обеда
вдогонку. Мой уже стоит на тумбочке, ожидая своего часа. Но я не ем
обеды. Если с завтраком еще можно справиться, хоть он и
останавливается в горле комком, из-за чего я напрягаю все мышцы в
своём теле, проталкивая еду дальше по пищеводу, но вот обед
совершенно несносен. Боюсь, им можно и отравиться, если слишком
много съесть. У двери застоялся запах колбасы, с которой очевидно и
ушел Крой, чтобы пообщаться в более уютной обстановке. Зря я так на
него напала. Без подушки может и худо, но я уже смирилась, а вот
ощущение того, что ты здесь не один, заметно подбадривало. До этого
я ни разу не обращалась к Крою. Отчасти, это было умно. Сейчас я его
спугнула. Надеюсь, что ненадолго. В разочаровании я присела на койке
и устремила взгляд в маленькое зарешёченное окошко. На площадке
для прогулок стоит какой-то парень. Во дурак. Для того это и прогулки,
чтобы не стоять или сидеть, а ходить. Полезная вещь, когда ноги
отвыкают от постоянных нагрузок. Будто услышав мои мысли, парень
оборачивается и взглядом находит моё окошко. Мы смотрим друг-
другу в глаза всего пару мгновений, но я успеваю понять, что его лицо
мне откуда-то знакомо. Наш немой диалог прерывает скрип засова.
- Держи. – Крой появляется в проёме с большой подушкой в руке. От
неожиданности я даже не решаюсь сперва её взять. Когда наконец
Крой сам нетерпеливо потряхивает подарком, я принимаю его и
чувствую, как в мою руку пролезает что-то еще. После того, как дверь
закрывается и Крой исчезает за ней, я обнаруживаю в руке шмат хлеба
и два куска колбасы.
- Спасибо большое.. – я как можно ближе прижимаюсь к двери, чтобы
мои слова долетели до Кроя. – И да, извини, что считала тебя дубиной.
Я знаю, что Крой не ушел на этот раз, но он ничего не отвечает. Ну и
пусть, мне даже показалось, что он как-то одобрительно дыхнул. Сочту
это за прощение. Ночь обещает быть по-новому приятной. Подушка
действительно славная. Большая, перьевая, а главное – сравнительно
чистая. Вообще не так просто найти что-то чистое там, где собирают
грязных людей. Еще раз мысленно благодарю Кроя. Позитивное
мышление творит чудеса.

Глава 4
Мне не снилась темная комната. Я грешу на подушку, но
подсознательно знаю, что дело точно не в ней. В шутку посылаю Кроя
за то, что он не достал её раньше. Вдруг у меня бы тогда и не было всех
этих кошмарных снов? Нужно бы сохранить настрой до конца дня. По
крайней мере, мало что может испортить мне настроение. Я уже со
всяким сталкивалась. Кто предупрежден, тот вооружен.
- Майя.
Я вздрагиваю и перевожу взгляд на дверь. Сердце так бешено
колотится в груди, что даже ноги пульсируют ему в ритм. Это Крой.
Никогда не слышала, чтобы он называл меня по имени.
- Тебя выпускают.
Смешанные чувства. Если я не ждала этого дня, то как еще можно
описать моё отношение ко всему этому маскараду? Но, как всегда, в
момент истины наступает оцепенение. Правда уже обрушилась на
меня, но я не могу с ней смириться. Мозг в растерянности подает
сигнал пробуждения.
- У тебя есть 5 минут, чтобы собраться.
Ладно, это меня взбодрило. Очередная шутка слов. В пустой камере,
где единственным моим спутником было окно, а подушка появилась
совсем недавно, глупо говорить о том, чтобы выделять время на
сборы. Я встаю у двери. Спустя несколько минут понимаю, что просто
пялюсь в железную заслонку перед собой. Знакомый скрип отдается в
моём теле волной паники. Я не знаю, что будет дальше. Боюсь, что я
даже не готова. Ноги несут меня сами. Я действую на автомате. Какие-
то вопросы, пролетающие мимо ушей, но я очень по-внимательному
киваю и подписываю документы. Мне дают одежду и оставляют
переодеться. Здесь же все вещи, которые у меня были с собой.
Обычное железное кольцо, с которым я раньше не расставалась,
коробка из-под конфет, в которой я храню обрывок какой-то бумажки и
стикер с медведем, и цепочка. Коробочка отправляется в карман,
остальное я надеваю. Создается впечатление, что ничего не было. Я
стою посреди комнаты так, словно только что сюда прибыла. Ко мне
начинает возвращаться человеческий облик. Пока меня ведут в левое
крыло по длинной винтовой лестнице, я удосуживаюсь спросить про
документы. Крой отвечает размыто. Заметное беспокойство выдаёт
его с головой. Он знает, куда я иду. И знает, что меня ждет.
- Дальше сама. Мне туда нельзя. – Крой останавливается в начале
хорошо освещенного коридора. В левом крыле явно получше с
ремонтом. Я уже ступаю вперед, но меня осеняет внезапная мысль.
- Ты уже проходил это, не так ли? – я оборачиваюсь, чтобы успеть
заметить нотки замешательства на лице охранника. – Но почему тогда
ты остался?
- Я вернулся, Майя. Это и есть моя жизнь.
Дальше всё проносится со скоростью света. Крой, машущий мне рукой,
Донна у стекла диспетчерской, очень много ламп и людей в белом.
Перед глазами мелькают многочисленные кадры, от чего меня
воротит. Кто-то мягко кладет мне на голову руку и становится хорошо..
Я вернулась..
- Что думаешь? – он смотрит на меня таким взглядом, в котором
читается ответ на его же вопрос. Я поднимаю руку, чтобы бездумно
ткнуть в выбранное им блюдо, но внутри что-то будто щелкает и палец
соскальзывает вниз.
- Я всё же возьму штрудель с вишней. – я поднимаю глаза и улыбаюсь.
Это моя маленькая победа. Не всегда другим решать за меня.
- Хорошо.
К нам подходит официант и принимает заказ. Впереди еще много
хороших дней.

История cоздания стихотворения: