Число 28. Як знищували українську мову / АП Т. Лавинюкової - Парость виноградної лози / |
Автор: Леонид Белянов
Тема:Свободная тема
Опубликовано: 2016-01-11 15:28:37
Автор не возражает против аналитического разбора и критики в рецензиях.
Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих.
Ин 15,13
Мы умираем именно так, как нужно.
Василий Розанов
Поля что простыни –
Початы синевой
Вчера разрушенной, едва-едва рожденной,
Предвечной, детской, глупой, голубой,
Измученной, растерянной, склоненной
Над трудной далью, где молчат холмы
И горы сломлены; где временем убиты
Все бывшие до нас, а после – мы.
Но губы движутся, беззвучны и разбиты,
И повторяют самый первый стих,
Что был ДО времени…
___________
В июле 2015 мы с женой и дочкой приехали в Киев из Питера. После немыслимой, невероятной
майдановской зимы, когда мы просыпались и засыпали с включенными стримами с Майдана и Грушевского,
периодически повторяя другу другу: «здесь - пребываем, там - живем»; после утра 20 февраля, когда
явственно открылась дверь в будущее, и этот громовой звук постепенно заслонил собой и ужас, и
отчаяние; после позора и бессилия Крыма, любимого Крыма, в котором за 5 лет были трижды, и который
на глазах осквернялся; после года войны на Донбассе, в которую еще недавно никто бы не поверил и к
которой мы постепенно привыкли, как привыкли к постоянному, бесконечно тяжелому чувству стыда и горя
- чувству невольной сопричастности к творимому нашей страной братоубийственному безумию, мы ехали в
Украину как в некую Обетованную Землю. На наших глазах свершилась добровольная искупительная
жертва Небесной Сотни и мы понимали, что имели редкое счастье быть свидетелями событий евангельского
строя и значения. Но мы ехали как Каин к Авелю, не смея поднять глаза и не зная, как нас встретят на
земле, по отношению к которой мы – именно мы совершили второй человеческий грех: тройной грех
братоубийства, предательства и лжи.
_________
Первое, что мы сделали в Киеве, разумеется – поехали на Майдан. Была уже почти ночь, мы вышли из
метро прямо на Институтскую и сразу попали в центр народного мемориала на месте расстрела
майдановцев. Вокруг не было ни души, только на другой стороне улицы на бетонном блоке сидел молодой
парень, обхватив голову руками. Сложенные самодельные щиты, пробитые строительные каски. Тишина.
Мы столько раз смотрели это ужасное и великое видео, каждый раз чувствуя себя евангельскими
свидетелями, и вот….никакая сила не заставила бы нас тогда пошевелиться или произнести хоть слово.
Наша восьмилетняя дочка вела себя также.
Сколько мы так втроем стояли около большого поклонного креста, окруженного портретами и лампадками
– не помню. Постепенно стало настолько тихо, что стало слышно биение собственной крови. И тогда мы
ясно почувствовали, что здесь не одни.
Это было ясно ощутимое, но невыразимое человеческое присутствие. Мы слышали – не ушами – ясные,
спокойные голоса, мы чувствовали – не кожей – мягкое, ровное тепло. Это было то, что нельзя выразить
даже мысленно – но это было безусловно.
Невесомая теплая рука легла на плечо, и это был ответ на вопрос, полтора года терзавший нас.
Ахматовским облаком над раной поднялось – и больше уже не исчезало – чувство собственной правоты.
________
Я.
Брадатый голый лист,
Стою среди зимы,
Казнящей братьев. В каменную землю
Придется лечь и мне, но почему
Окаменело брошенное небо?
Беременные будущим холмы
Убиты временем. Мы пьем его и емлем,
Оно идет сквозь нас, как сквозь тюрьму
Проходит пыльный луч.
Но на губах
Лишь спекшаяся кровь…
Дорога на Дебальцево.
В бесслезной мгле - Испания и жизнь.
Плащ с алой гарпией, тугая дрожь фламенко
И небо дымное синей, чем витражи
Соборов земляных, троящихся бесследно.
А здесь - распадок неба и земли,
И время грязное, и вдоль дорог - железо,
Сгоревшее вчера. И больше нет людей.
Но нужно дальше жить.
Вода бесслезна,
Течет себе в прощенные поля,
И дымные холмы уже дрожат и дышат,
И те, кто умер - снова тополя.
К ним можно подойти. Обнять. Они все слышат.
И всех простили.
Железо.
В железной синеве погибшие тела,
Свивая тяжело свои пустые гнезда,
Упрямо громоздясь над лопастью крыла
И сваливаясь вниз бездумно и бесслезно,
В железо гнутые, железом сплетены,
Железным порохом вбиваясь в наше тело,
Свивая синеву в подобие струны,
Сжигая синеву, бия осатанело
Кричащий воздух - тот, что душит нас,
Двоит, пластается, размозживает, режет,
Срывает голос, измождает глаз, -
Кровав и слезен, труден и разрежен,
Он убивает нас. Мы вынуждены жить
И пить, как лаву, жадное железо
В погибшей синеве - нащупывая нить
И находя опору.
Похороны детей.
Смотри: на свежевспаханном железе,
Еще горячем от вчерашней жатвы -
Три родинки-суглинка. Три прожилки
На кровеносных крыльях мотылька
Сгоревшего…
В насильственном разрезе
Уже дымятся шалые поля;
Среди дождей, едва зачавшись, жизни
Бегут и гибнут; власть моя легка
И смерти нет - спросите тополя,
Что были раньше нашими детьми.
Как заострились слабые улыбки!
Смотри скорей, как брызжет синева
Из-под сложенных век - легко и резко,
Как выдувают воду, как смеются
Невыносимой муке тишины,
Рожденной свежевспаханным железом...
Мой Господи, прости мои слова,
Когда они прозрачных губ коснутся
Последний раз - и радостные сны
Их заберут к себе. Совсем. Надолго.
Ночь.
Я слышу древний жар, идущий с плоскогорий, -
То вечный жар убийства и стыда.
То жар глухой кости. В височные проломы
К полуночи спускается звезда,
И люди шепчут на краю пустыни
О легкой смерти...
Мыслящее дно,
Где пролетают тени неповинных,
Растет и движется; прохладное вино
Немого времени вдруг наполняет тело,
И, как гора, встает убитый брат.
И первым поцелуем все прощает.
Мы встретимся.
…Но жизнь и смерть – один накрытый стол,
И мы сойдемся тихими тропами
В долину гулкую, - убитую водой,
Изъеденную горькой лунной солью,
И молча распечатаем вино –
То, галилейское. Угрюмый лунный луч
Подвинет нам стаканы…
Первый тост –
За тех, кого оставили в слезах
На глинистом ветру, по-над холмами,
Меж птичьим небом и пустой землей,
Бесстыдной, влажной, обнажившей дно.
Мы прорубали в будущее окна –
В безгубой мгле, сгоревшей до кости
Над голубиным киевским Ковчегом;
В слепом бетоне, рухнувшем на грудь,
И звезду изумленно заглянули
В глаза друг другу…В высохшей горсти
Уснувшего на воле добровольца
Остался ключ от всех земных дверей,
И он, укрытый первозданным снегом,
Спокойно спит.
И это тост второй –
За будущее и его детей,
Что так свободно встали и шагнули,
И понемногу к нашему столу
Подходят; подают друг другу руки,
Вступают в разговор. Садитесь, братья,
И выпьем вместе!
Тополиный строй
Весенних пашен, смертную золу
Приявших радостно, - и первозданный воздух
Упрямо созидаемой земли,
Горячий, зиждущий, не знающий разлуки,
Скажите нашим детям, что мы рядом.
Что жизнь и смерть разделены стеклом
Беззвучным, но прозрачным для любви,
И только; что одни и те же звезды
Мы видим ночью, и когда наступит
ТОТ день, и им придется делать выбор,
То пусть он будет легким.
Это третий,
Последний тост.
Не вмерла Україна!
Слава Украине! Героям слава!
2014-2015. СПб-Киев-СПБ.
История cоздания стихотворения:
Дуже красивий квіт. Іноді буває таким, що тягне на витвір мистецтва. Гарний вірш, навіть зі згаданим сумним сьогоденням. |
Рецензия от: Невтримний 2024-04-26 23:59:00 |
симпатичный стих для
детей и год написания
улыбнул :) журавли не приносят весну и не уносят зиму, они летят выводить потомство |
Рецензия от: Серж Песецкий 2024-04-26 23:24:08 |
если вы дитя какого-то
бога, то кто тогда ваши родители? И к чему обобщать, говорите от первого лица, за себя хаха |
Рецензия от: Серж Песецкий 2024-04-26 23:13:15 |
Люблю рок-музику. Люблю
слухати Фреді Меркурі.
Обожнюю Believer. Людмила Варавко, дякую вам за "тепло душі". Я неадекватна людина, т(...) |
Рецензия от: Омельницька Ірина 2024-04-25 11:58:28 |
Most Popular Rock Songs
On YouTube 1 Passenger | Let Her Go 3.7B 2 Imagine Dragons – Believer 2.6B 3\4 The Chainsmokers & Coldplay - Something Just(...) |
Рецензия от: Серж Песецкий 2024-04-23 23:49:15 |