Автор: Валентина Семенова
Тема:Автобиография
Опубликовано: 2016-03-07 19:38:58
Автор не возражает против аналитического разбора и критики в рецензиях.

ПИСЬМА ПРАБАБУШКИ письмо третье, часть 2

               XIII
Итак, она звалась Ириной,
А не Татьяной. Но ее
Не может сердце ни отринуть,
Ни позабыть. В небытие
Нельзя отправить годы дружбы.
Хребет незримой снежной Ушбы
Развел, рассек наш общий путь.
Ни перейти, ни обогнуть                            
Ее холодную вершину.
Но я спущусь в долину снов,
Где ровно теплится любовь,
Где звуки имени Ирина
Тревожат память поутру
Как звон колосьев на ветру.
                 XIV
Семь лет лежало между нами –
И только. Семь неполных лет…
Но мне казалось временами,
Что аромат чужих планет,
Следы чужих воспоминаний –
Не то молитв, не то преданий -
Она носила с давних пор
В себе, и часто разговор
Ее казался непонятным.
Он завораживал меня
Как свет далекого огня,
Как завораживают пятна
Узорных листьев в знойный день
Там где сойдутся свет и тень.
                XV
Она романов не листала,
Как вы могли бы ожидать.
Записки Тура Хейердала
И дневниковую тетрадь
В снегах замерзнувшего Скотта
Она читала для чего-то,
ЛевИ «Искусство быть собой»,
И мифы греков, где любой
Герой являлся божьим сыном.
Зачем понадобился ей
Кетцалькоатль – пернатый змей?
И в довершение картины
Она, как взявший  след гончак,
Искала смысл туманный чакр.
                 XVI
Не удивляйтесь, дорогие,
И не качайте головой.
Конечно, вам теперь любые
Доступны книги, на любой
Вопрос найдется сто ответов
В безбрежном море интернета,
Лишь пожелайте. А тогда
Большого стоило труда
Достать иголку в стоге сена:
Обрывок фразы, имя, мысль –
Все, что могло нацелить ввысь,
Помочь рискнуть, покинуть стены
Застывших форм  - и глянуть вниз,
На голый материализм.
                 XVII
Тогда в стране следили строго,
Чтоб никаких больных идей -
От кибернетики до Бога -
Не появлялось у людей,
Чей дух по плану бодр и весел,
Чей слух устал от бодрых песен.
Имея, видно, интерес,
Здесь попотел какой-то бес
И с ног на голову поставил
Кривое зеркало, чтоб свет
В нем отражался тьмой одет;
И так умело все представил,
Что каждый искренний порыв
Там  походил на злой нарыв.
                   XVIII
Довольно. Я ведь не об этом
Веду рассказ. Не мне судить.
Хочу одно припомнить лето,
Пересказать и отпустить,
Как засидевшегося джинна
Из потемневшего кувшина,
На волю радость бытия,
Где мы вдвоем – сестра и я -
Неспешно плыли в окруженьи
Деревьев, книг и облаков
Среди событий, стран, веков.
Их золотое отраженье
На лица юные легло,
И осветило, и зажгло.
              XIX
Опять грешу высоким слогом,
Но я не вижу в том беды.
В земном эфире слишком много
Плебейской, пошлой ерунды,
И низкопробного бахвальства,
И ледяного зубоскальства –
Уж дальше некуда сорить.
А мне позвольте говорить
О том, и так – как сердце просит:
О светлых мыслях, теплых днях,
Крылатых вестниках – конях,
О том, что время все уносит –
И небоскреб, и купола.
Все – кроме света и тепла.
                 XX
Мы каждый год снимали дачу
В уютном, тихом городке,
На целый месяц – не иначе:
Чтоб пруд, и лес невдалеке.
«Снимали дачу» - это громко!
В хозяйском доме комнатенка,
Сарай, курятник, пыльный двор,
Дощатый старенький забор –
Вот  вам пейзаж, но за калиткой
Лежал заросший школьный сад,
Где было место для засад
Десятилетней следопытке.
Там я скрывалась, воплотив
Едва прочтенный детектив.
                 XXI
Как из лоскутьев одеяло,
Сшивались месяцы из дней,
Нас нежно лето укрывало,
Пестря десятками затей.
На нас у мамы были планы:
Зарядка, солнечные ванны,
Поход на пруд и на базар,
Уборка в доме, а в разгар
Дневной жары на раскладушках
Мы спали где-нибудь в саду
У птичьей братьи на виду.
Потом нас ждали чай и сушки,
И в долгий летний вечерок
Очарованье книжных строк.
                XXII
Два раза в месяц мы бывали
В библиотеке, и тогда,
Про все на свете забывали,
И как рыбешку из пруда
Азартно стягивали с полки
Потертый том, где в треуголке
Нас ждал какой-нибудь пират,
К примеру,  храбрый  Питер Блад.
Мы часто пели… Сколько песен
Взлетало  в маленьком дворе
Навстречу тающей заре.
Без них казался вечер пресен.
Душа смеялась, отпустив
На волю ласковый мотив.
              XXIII
Мне было десять, ей – семнадцать,
И в это лето иногда
Нам разрешали оставаться
Самим на даче – и тогда
Мы предавались с  наслажденьем
Неторопливому движенью
Беспечных жестов, мыслей, фраз.
В такие дни сестра не раз
Мне говорила вдохновенно:
-Я ощущаю, что вот-вот
Я все пойму, ко мне придет
Живое знание вселенной,
И все займет свои места –
Разумность, стройность, красота.

История cоздания стихотворения:

См. письмо первое