Автор: Юрий Алешко
Тема:Переводы
Опубликовано: 2020-08-03 12:38:10
Автор не возражает против аналитического разбора и критики в рецензиях.

Дж.Р.Р. Толкиен. Приключения Тома Бомбадила

Старый Том Бомбадил – он веселый малый,
в ярких желтых башмаках, в синей куртке старой.
Поясок на нем зеленый, а штаны - из кожи,
лебединое перо в шляпе носит тоже.
Он живет под холмом, где Плетянка-речка
от лесного родника в яр спешит беспечно.

Том выходит летним днем на лужайки-грядки,
чтоб пощекотать шмелей, с тенью бегать в прятки,
чтобы лютиков нарвать полное лукошко
и у речки посидеть, помечтать немножко.

Борода свисает вниз; вдруг из речки кто-то  -
дерг за бороду его, опрокинул в воду.
Наглотался Том воды, угодив под кочки -
то проделки Золотинки, Речки-мамы дочки.

«Эй, Том Бомбадил! Ты куда забрался?
Напускал тут пузырей, тины наглотался.
Рыбок распугал моих, поломал кувшинки,
шляпу утопил с пером», - дразнит Золотинка.

«Ты верни ее назад, милая девица! -
отвечает Бомбадил, - шалить не годится.
Возвратись домой скорей, госпожа речная,
В темном омуте своем спи, тревог не зная!»

И в расщелину на дне, к маминому дому,
Золотинка уплыла, позабыв про Тома.
Том уселся на корнях под косматой ивой,
туфли, шляпу и перо сушит бережливо.

Но проснулся Старый Ив, песней одурманил,
Убаюкал, укачал гибкими ветвями.
Как в капкан, в дупло свое Бомбадила сцапал,
В западне теперь наш Том, и перо, и шляпа.

«Эй, Том Бомбадил! Что теперь учудишь?
Щекотать пером начнешь? Звать на помощь будешь?
Слушать, как вода журчит по древесным жилам?
Слезы горькие ронять вечером дождливым?»

«Ну-ка отпусти меня, Старый Ив, охальник!
Сучковатый корень твой – не перина в спальне!
Пусть деревья воду пьют из речной криницы
и спокойным сном уснут Ив с Речной Девицей!»

Старый Ив открыл дупло, услыхав такое,
Затрещал, забормотал и застыл в покое.
Ну а Том опять стоит на лесной полянке,
Ждет его неблизкий путь вдоль реки Плетянки.

Вот в лесу, в тени ветвей Том присел послушать,
как щебечут соловьи и куют кукушки.
Вдруг померкло все вокруг – тучи набежали,
мелкой рябью на реке кольца задрожали.

Ветер с севера подул, и по тонким листьям
капли крупные дождя начали катиться.
Спохватился Старый Том – где б скорей укрыться? –
И в уютную нору поспешил зарыться.

Да в той норке брат-Барсук жил со всей семьею –
Глазки-бусинки и лоб с белой полосою.
Тома он за куртку – цап – намертво хватает,
и в нору, в секретный ход, что никто не знает,

волочет его и там говорит сердито:
«Нам такие не нужны грубые визиты.
Ты вломился в нашу дверь – нет тебе прощенья!
Будешь здесь сидеть теперь в темном заточеньи.

Не найдешь ты нипочем выхода отсюда,
будешь знать, как докучать барсучьему люду».
«Нет уж, нет уж, брат-Барсук, выход сам покажешь,
Мне нельзя здесь задержаться на минуту даже.
Покажи мне тайный ход под кустом шиповника,
а потом почисти лапки и усни спокойненько
на своей подушке мягкой из соломки чистой,
как девица Золотинка и Старый Ив ветвистый».

«Извини, - сказал Барсук, - я ведь шутки ради.
Вмиг дорогу покажу в наш колючий садик».
Вывел Тома, а затем вместе с сыновьями
Все проходы закопал лапами-граблями.

Дождь прошел и воздух чист – путь свободен Тому,
и к закату он уже на пороге дома.
Отпирает ловко дверь, открывает ставни -
мотыльки над лампой в кухне закружились плавно,
звезд веселый хоровод замерцал над домом,
месяц молодой плывет вдаль путем знакомым.

Вдруг – под холм спустилась тьма, скрипнули ступени…
Злобный призрак на крыльце вынырнул из тени!
«У, Том Бомбадил! Принимай-ка гостя!
Посмотри: к тебе пришли из могилы кости.
На холме, среди камней, тихой ночью темной,
рыщет дух зловещий мой, неупокоённый.
Заберу тебя с собой, утащу в могилу,
отниму тепло твое, высосу все силы.

«Прочь отсюда! Эта дверь для тебя закрыта.
Ждет в земле тебя постель, ложе из гранита.
Стереги забытый клад, дней былых тревоги;
спи, усни, как брат-Барсук в норке у дороги,
как девица Золотинка на дне речки чистой,
и на склоне у воды Старый Ив ветвистый».

И умчал Могильный Дух, темное виденье,
через тын перемахнул и растаял тенью;
вглубь кургана, в темный склеп, лязгая костями,
лег и примирился там с давними страстями.

Спать улегся Старый Том на подушке чистой.
Сладко так не спал  никто – ни Старый Ив ветвистый,
ни девица Золотинка под ковром из лилий,
ни Барсук в своей норе, ни древний Дух в могиле.


Ранним утром Том поет, не жалея глотки:
«Оп-ля, тру-ля-ля, славная погода!»
Шляпу он надел с пером, башмаки и куртку,
и погожим летним днем вышел на прогулку.

Старый мудрый Бомбадил – он не промах малый,
в ярких желтых башмаках, в синей куртке старой.
Ходит-бродит по холмам, рощам и полянкам,
по лесным озерам и вдоль реки Плетянки;
правит лодкой через пруд, но людскому глазу
не попался он на вид до сих пор ни разу.
Но однажды Том свернул не на ту тропинку
и на речке увидал деву Золотинку.
Зелен был ее наряд, локонов чудесных
золотистый водопад лился вместе с песней.

«Будь моей, Речная Дочь!» - Том в запале крикнул
и с разбегу прямо в реку за девицей прыгнул.
Разбежались выдры прочь, закричали цапли –
и в объятия свои Том девицу сцапал.
«Дома – мед и белый хлеб, масло золотое,
палисадник под окном, щебет под стрехою.
Не найти на дне речном уголка такого,
там не встретишь никогда друга дорогого!»

Свадьба вышла – хоть куда! Прочь перо и шляпу!
Том из лютиков венок золотой состряпал!
Для невесты – незабудки, ирис золотистый,
платье – зелень с серебром, как утром луг росистый.
Том мурлыкал, что твой кот, песни пел под скрипку,
Золотинки обнимал стан изящный, гибкий.

Ночь пришла, огни зовут в дом, к перине чистой;
до утра в окно стучал Старый Ив ветвистый.
Под медовою луной брат-Барсук притопал,
под Холмом всю ночь плясал и в ладоши хлопал.
В камышах на берегу мать-Река вздыхала,
и как воет Дух Могильный издали слыхала.

Только старый Бомбадил не слыхал ни звука,
ни могильного вытья, ни хлопков, ни стука.
Солнце встретил, как всегда, не жалея глотки:
«Оп-ля, тру-ля-ля! Славная погодка!»
Том уселся на крыльце, прутья ивы тешет;
Золотинка рядом пряди золотые чешет.

История cоздания стихотворения: