Автор: Александр Чубаров
Тема:Свободная тема
Опубликовано: 2019-09-08 16:45:32
Автор не возражает против аналитического разбора и критики в рецензиях.

Электра

О, древний край, Арго принадлежащий!
Из тихих бухт, однажды Агамемнон,
Свой грозный флот на Трою уводил.
Недели плыл задумкой одержимый,
Возвысить край прекрасный и родимый
И славой увенчать в глазах божественных Олимпа.
Быть может нимфа мысль коварную
Ему на ухо тайно ночью нашептала.
Лукавая, задумала убить державного Приама.
Дарданские твердыни царской волей сокрушить.
Вершить! Всегда вершить людские судьбы,
Лишь для того, чтобы добычей всё измерить.
Легко проверить, только этого не нужно...
Ведь доказательством есть память
Измеренная храмов высотой, да их убранством.

Атрид жил за морем и бесконечно счастлив был.
Но вынужден вернуться во враждебные Микены,
Чтоб вне ликующей арены сражённым быть
Рукой соперника, коварного Эсгифа...

Так не задумываясь, лихо, в сетях запутался
Любовницей ему расставленных умело.
Врагом сражённый царь на землю пал,
А скипетр его владычества срамное чадо подхватило.
Задумано так было...
Фиеста трон Атридов, его жену - Тиндара дочь,
В тени дворцовой под охраной приютила.
(Оставлены царём в Микенах были до войны:
Жена, дитя Орест и нежный цвет Электра.)

Фиестов сын убить Ореста вдруг задумал.
Уже готовился свершить сие деяние,
Да спас его кормилец с детства воспитавший
И к Строфию отвел, фокидскому царю...
В чертоге только мать и дочь остались.

Взрослеет детвора - воспитанники царского двора.
Электра тоже потихоньку повзрослела.
Плела и пела песни длинные в моря даль безбрежную.
И только расцвела, со всей Эллады знать
На сватанье съезжаться стала...

Как не хотел трепещущий Эсгиф,
Чтоб внука-мстителя Электра понесла,
От некой благородно-царственной особы.
В высокий терем деву прятал и без сдобы
И прочего съестного дни напролёт держал.
А после вовсе, как жестокий волк,
Решил без промедления зарезать.
Да только мать убийства муки приняла.
За кровь детей, своей не жалко крови!
Она не избежала жуткой доли,
но честь свою до смерти донесла.
Фиестов сын составил план свой жуткий наконец.
За голову сбежавшего Ореста, убийцам
Золота он много посулил, а бонусом
Сестру его Электру, отдать их главарю.
- Микенец я исконный! Мой древний род
Порочить я конечно же не стану!
На, что тогда течёт во мне благая кровь,
Коль ей ни с титулом, с богатством не венчаться?!!
Пусть бедность душит славу имени Атрида!
Не будет избран для царевны добрый муж!
Пусть грязный опорочит её ложе.
Пока чиста - Кипридою клянусь!
Возьмёшь её, то будь, как можно строже.
- Всё будет сделано, как должно, господин.
Электры имя этой свадьбой точно опорочим
И братцу тоже смерть мы не отсрочим,
В Аид бездонный сразу отдадим!
- Пускай меня потом безумцем назовут,
Но не дерзнут к Электре прикоснуться!
Чтоб отозвалось Там, нам нужно сделать Тут!
И больно, чтобы боги ужаснулись.

О, бедное дитя Атрида! Худая, бледная,
С потухшими от сумрака глазами,
С остриженными чёрными власами,
Обязана к реке была ходить, по воду.
- Скажи мне, ночь! Скажи мне, мать!
Вы тоже не молчите на небе светила золотые.
Услышьте вы царевну с кувшином на ослабшей голове!
В лесу, в реке... Узнайте все, что не нужда
Меня подъемлет с ложа, а злая дерзость
Стоны шлёт из губ моих, да из моей груди,
В простор небес к отца прозрачной тени.
Злодея, мать в дверях собой остановила.
Тебя любила, а ты любовнице доверился негодной,
Что опорочила тебя и мать, и всё семейство.
Теперь ни мне, ни брату тут покоя не дают,
А только мучают и нашей смерти ждут.
- За, что страдаешь так, несчастная?
Не для тебя был создан столь тяжелый труд.
Ты в неге рождена для царственной работы.
То нам с моим волом не привыкать пахать.
- Ты пахарь, зол моих позором не венчал.
Тебя, как друга доброго всегда я почитаю.
Ты - клад! Тебя я уважаю!
В несчастьи обрела врача такого,
Что душу исцелит сильнее снадобья любого.
Понадобится, буду ждать приказа твоего.
Или с тобой влачить лихое бремя.
Оставь прошу немного для меня.
И воду принесу и пищу несомненно приготовлю.
- Тогда трудись, коли своя охота!
Да и вода совсем не далеко.
К себе лентяев требует зевота,
Затягивая в бездну глубоко.
А нам пахать и сеять в поле нужно.
Молитвой хлеб с земли не соберёшь!
А на земле закатная заря свой красный лик уж кажет...
Орест со свитою сквозь лес идёт украдкой,
В надежде разузнать, где прячется Электра.
Спросить у ветра? Разве ж он подскажет.

- О, друг Пилад, для бедного Ореста
Ты братом старшим стал, когда
Отца - Атрида, коварная злодейка подвела.
Весь этот ужас нам пришлось с семьёю пережить.
С тобой дружить - вот истинное счастье!
Один, Пилад, ты от меня не отвернулся
И свёл в укромный угол, приютил.
Сюда в Аргосский край ведёт меня
Вещание оракула. Об этом предсказании
Я никому не говорил, а просто жил.
И ждал, как предрекалось, нужного момента.
А кровь отцовская здесь отольётся кровью
Его убийц. И честностью за подлость отобьётся.
Вчерашней ночью я у гроба плакал.
Отцовский образ в сумраке искал.
И клятву дал. Оставил первый локон
И кровь овечью на него пролил.
Но в город не могу войти наполненный врагами.
Любой шпион меня на улице узнает
И сразу донесёт владыке своему,
Дабы обресть продажную награду.
Но так мне хочется сестру свою увидеть.
Кабы никто не мог её обидеть, я б счастлив был.
Вот если бы я весточку ей смог,
Случись такое, с пахарем или служанкой передать.
Придётся подождать, а вдруг случится чудо.
Кусты, кусты, высокие деревья и склоны гор...
Смотри, Пилад, идёт к реке служанка,
Девчонка горемычная с уродливым кувшином.
Попробуем с ней невзначай заговорить.
А вдруг в её устах таится наше счастье.

- Постой, Орест! Нам нужно ненадолго схорониться.
Глядите, девы движутся к поляне у реки.
Не слышно. Молитвы читают, а может стихи.

- Будь в здравии вечном, Электра, Атрида дитя!
Вчера из Микен поздней ночью пастух был нам послан,
Владычицей храма, да с вестью благою.
Нынче сбираются девы под храмом Аргосским,
На праздник прославленной Геры.

- О, девы-подружки, нет в сердце веселья!
Не ожерелья не надобно мне и не пенного кубка.
И в хороводе, поверьте, не буду в деревьях порхать.
Ах, кабы мне знать, сколь быстро иссохнут
Все слёзы мои на потухших щеках?
Мой пеплос в лохмотья давно обратился,
А локон крутился и был такой нежный...
Теперь он обрезан и грязью измазан.
Где царственный лик? Ничего не осталось!

- Так вот тебе пеплос расшитый служанкой!
Венец золотой, а к нему ожерелье.
Не спорь только с Герой! И будешь прекрасной
Ты в новом убранстве водить хороводы.
Пусть высохнут слёзы на горе убийцам!
Покой обретёшь. В храме станешь блаженной.

- Спасибо сестрицы за вашу заботу!
Да только не быть мне счастливой, покуда
Свободные ходят убийцы по свету,
А брат мой любимый в рабах погибает.
И мне в той лачуге ютиться судилось.
- Смотрите, чужаки к нам из лесу идут!
Бегите девицы! Скрывайтесь поскорей!
За нами из засады наблюдали незаметно.
Спешите в город, а я в хижину к себе.
Скорей! Скорей! О, да спасёт нас ночи тень!

У хижины Орест дорогу ей собою перекрыл,
А свита сзади девицу шеренгой окружила.

- Постой, дитя несчастное, не нужно нас бояться.
Мы не со злом явились в этот дом.
Остановись прошу тебя! (берёт её за руку)
- Прочь! Не твоя добыча. Иди своей дорогой говорят!
Феб-Аполлон, твоей молю защиты!
- Не причиним тебе вреда! И нож поверь,
Не для тебя был предназначен.
Да и руки твоей по праву я касаюсь.
Но каюсь, что тебя я напугал, случилось.
Кажи нам милость! Кто такая расскажи?
Коль ты Электра, так мы с весточкой от брата.
- О, мой родной! Он жив или убит?
В добре живёт? Лихими ли замучен?
- Одно скажу - он жив! хотя и бед немало натерпелся.
Не голоден, но жалок, как изгнанник.
- В наш край зачем направил тебя брат?
- Узнать жива ли ты, легко ль тебе живётся?
- Всё расскажу ему, как исхудала и хожу в обносках.
Что в хижине живу убогой у реки с простолюдином.
- Морщинки слёз твоих перед хозяином оплачу.
Про волосы остриженные брату доложу.
И, как судьба потерянных: и мамы, и отца,
Тебя терзала, тоже расскажу.
- Да, мир уже не даст мне тех людей дороже.
Заменит кто отца любимого и мать родную?
Остался брат и он мне всех милей.
Дороже тысячи людей и памяти дороже!
Но так далёк его обители холодный огонёк.
- Скажи сюда зачем ты забралась?
- Я замужем и тут наверно сгину.
- Микенец видно муж твой? Верно пахарь?
- Не о таком мечтал отец любимый мой, когда-то.
За всё расплата видно нам отмерена богами.
Но муж мой добрый человек. Он спас меня
От гнусных дел Фиестового сына.
- Так чтит тебя супруг твой, говоришь?
- Он добр со мной, учтив согласно ранга,
И на постель мою не посягает.
- И от нападок он тебя оберегает неучтивых?
Обет быть может дал иль брезгует женой?
- Нет, только брак не признаёт законным наш.
Да и в Эсгифе он царя не видит.
- А может месть Ореста так пугает мужа?
- Быть может, но отчасти. А в целом дух его высок.
Он спас меня, когда разбойники забрали тайно.
В лесу меня пытались силой взять и опорочить,
А после в жёны главарю, как безделицу отдать.
- Оресту бы прознать. Он враз бы вражье кодло
Предал мечу или плетьми забил до смерти.
Поганцы, смерды! Задумали такое учинить.
- Фиестов сын разбойникам мог это поручить,
Чтоб разлучить меня с моим любимым братом.
- Получит он своё! А муж достоин, но другой награды.
- Вы, погодите! Под вечер с поля он вернётся.
Тогда вы точно убедитесь, какой он славный человек.
- Но нищих нам не надобно плодить!
Нам нужен мститель имени Атрида.
- За всё Эсгиф с Фиестою ответят.
- Скажи, а муж не выдаст нас в Микенах?
Тут дело есть горячему Оресту.
Покончить нужно нам со злобной сворой.
Ты вместе с ним, сестра его Электра?
- Топор готов и кровь с него не смыта.
За мать и за отца я жажду поквитаться.
- О, если бы Орест тебе внимал.
Скажи, а ты б его узнала, рядом окажись?
- Увы, его б я не узнала. Нас развели ещё детьми,
Но есть один, он точно помнит брата...
- Тот, что ребёнком его спас?
- Он верный друг отца, маститый точно старец.
- Скажи, отец могилою почтён?
- Как не почтён! Из дома в поле брошен,
Стервятникам различным на глумленье.
- Увы,увы! Что говоришь, Электра?
Терзают нас и на чужбине злые муки.
Ты расскажи всё честно, без утайки.
Я непременно брату передам
И состраданье к близким, без заминки,
Однажды выльется в жестокую расплату.
- Конечно расскажу! От друга я не смею
Беды своей таить, какою б ни была.
О, мать богов, дай сил мне говорить,
Уста мои раскрыв пошире, дабы слышал
Мой брат Орест от друга своего
О тех мытарствах, что на долю выпали
Его сестре и роду знатному! Так случилось!
Здесь сохну я в убогом пеплосе и нищей.
В лачуге ветхой вдалеке от царского чертога.
Всё, всё ему поведай! Я сама ночами
Это платье ткала, чтобы голой не остаться.
Скитаться, ему скитаться довелось
В местах чужих, с чужими не встречаться.
А я кувшин к источнику ношу. Ношу и плачу ноги разбивая.
Судьба кривая нам досталась в изношенных сандалиях.
Как дева, чистая, чураюсь здешних жён,
Но путь и в хоровод мне девичий заказан.
Нет у Электры праздников, одна рутина...
Царь Кастор некогда в мужья мне был назначен.
Теперь меж звёздами сияет в призрачном эфире.
А над добычею троянской там Фиеста наклонилась.
Она добилась своего. Царит на троне,
Средь позолоты, а по стенам стекает кровь,
Так подло преданная ей, отца - Атрида.
Её рукой был жезл отцовский передан
Жестокому тирану. Какая боль
Всё это наблюдать и быть бессильной!
Дождаться б только, чтобы холод ей могильный
Наградой стал за подлое кощунство.
А новый вождь, так горд своей победой.
На колеснице ездит пьяный от вина.
Ногами топчет мрамор плит, тревожа
Почтенную веками память предков.
Плюёт в отцовскую могилу, словами:
"Где же сын твой нынче обитает?
Наверно духу не хватает прах от меня твой боронить?"
Как с этим жить, скажи посланник?
Всё, всё молю тебя, поведай брату.
За всех обиженных сейчас язык мой говорит.
За руки, и за губы, и за израненное сердце.
За стриженную голову мою и за имя
Отца и матери. Не отомстить позором будет.
Пусть он погубит злобное гнездо,
Которое убийцей стало благородной крови!
- Услышал я тебя. Всё в точности конечно передам,
А там решает сам пусть, благородный.
Скажи, не муж ли твой идёт домой с посева?
Вон там, от леса слева, вдалеке он показался.
- Ба! Что за люди, не пойму, собрались
Возле сельского порога? Коль дело есть, то говорите,
А так вам не пристало заигрывать с замужней.
- О дорогой! Так дурно о жене негоже отзываться!
А эти люди принесли Орестовы слова
Прости посол, пришлось мне оправдаться.
Не удержалась от ответа, честно говоря.
-Он всё же жив, любимый наш Орест?!
- Послы мне говорят и хочется им верить.
- И, как проверить их, коли и лгут?
- Им, что-нибудь велел он передать?
- Про бедствия мои прислал разведать.
Как тут живу или вообще жива.
- У них глаз, а у тебя язык,
Что не увидели ты верно рассказала.
Да и чего скрывать? Лачуга не дворец
И в ней нет тайных лазов и проходов.
А золота и роскоши в ней видишь нет.
- Они и так про нас довольно много знают.
- Так что ж во двор ворот не распахнёшь?
А может мне дозволишь эту радость
К себе во двор гостей желанных пригласить?
Прошу входите гости дорогие.
За вести добрые сердечно вас благодарю!
Чем бог послал хочу вас угостить.
Мой дом к несчастью очень беден,
Но к очагу радушному зовут вас не рабы.
- Какой ты славный человек! Приятно видеть
Союзника хранящего, так честь Атридовых детей,
И много дней своих, как дань им отдавая.
Душа святая видно пахарь у тебя.
Такой вот муж царевны горемычной.
- Вот так, Пилад! Узнай поди и догадайся,
Какая кровь живёт у человека в жилах?
В сердцах одних в обильи жизни пёстрой,
В семье вельмож она чернее дёгтя.
И добрые у злых выходят дети...
Так всё запутано на этом свете.
Богач в душе пустыню обнажит,
А светлый ум под рубищем таится.
Ему б раскрыться! Ан, нет!
Пусть будешь трижды подведён к тому,
Но не судьба, не сложится, не будет.
Он скромный труженик и семьянин
И сколько не гляди, во век не разглядишь.
И в чём измерить доброту и ненависть людскую?
К примеру в деньгах - так обманут,
Что хуже обворуют иль убьют.
А если бедностью - загнёшься незаметно.
Нужда - плохой учитель и болезненный к тому же.
Военных для примера предложи,
Так чем в бою измерить его доблесть?
Случится, и свидетелей отваги не найдёшь.
В сражении уткнётся носом в землю
И храбростью своею всё вокруг загадит.
А с трусостью кто сладит - прославлен будет!
Рука у храбрых крепче, а копьё
Гораздо метче цели поразит...
Но нас зовут войти. Гостеприимность
Ближе нам к душе, она теплом сердечным
Располагает мысленно к беседе.
Ступаем в дом и вы - рабы ступайте!
- У бедняка приём радушный,
В разы приятней ласки богача.
- Мне нравится твой муж, Электра.
Но грустно от чего-то на душе.
Вот если бы Орест нас вёл своим указом
На светлый пир в микенские чертоги.
Дождёмся ль мы? Услышьте, боги!
Не сгинут пусть молитвы те к Олимпу.
- О муж мой, честно мне признайся,
Ты потерял рассудок глядя на приезжих?
Нужда глядит столетней паутиной
Из всех углов, а он вельмож готов кормить обедом.
- Над нищетой моей не посмеются.
Моя душа их больше поразила
Чем эти прохудившиеся стены.
- Ты пригласил, а чем мы их накормим?
К отцовскому кормильцу поспеши!
Живёт отшельником давно он на Танае,
Который через Аргос пробежав,
Спартанские приделы орошает.
Ты о гостях поведай старику с намёком.
И для обеда попроси припасов, да получше.
Они ведь для посланников Ореста,
Которого воспитывал он с детства.
Души не чаял в нём. Теперь лишён наследства
И вынужден от царственных скрываться
Особ, и участи отмеренной Фиестой.
- С тобой жена я полностью согласен!
Ни слова от него не утаю, не скрою.
А ты пока хозяйскою рукою, пошарь по закромам.
Что сможешь приготовь. Помогут боги,
Как-то извернёмся и гостей своих насытим.
Уверен я, ты - славная хозяйка!
Нам продержаться только бы сегодня.
Иди к гостям, а я с визитом
К седому старцу без заминки поспешу.

Славой полны были некогда в Трое триремы.
В вихри морские стремились под всплесками вёсел,
К тайным местам, где прекрасные нимфы
Море качают в мелодиях флейты волшебной,
Негой целебной эфир наполняя
Или с дельфином играют у мыса.
В тучах Персей плыл в крылатых сандалиях
С плотным мешком с головою Горгоны.
Всё это было в истории края.
Нынче прошло, но легенда другая,
Пишется делом на теле Аргосском.
Вот уж закатная зорька щекочет
Белые горы за быстрой рекою.
В розовом свете спешит домой пахарь,
Старец едва поспевает за мужем.
Входят во двор. Старец чуть отдышался.
Рядом корзинку на лавку поставил
И с нетерпеньем окликнул хозяйку.
- Где ты царевна таишься младая?
Я ль не тебя в дальнем детстве лелеял?
Как не тяжёл был подъём в это место,
Дряхлой ногою дошёл я к жилищу.
Горб мой и старость к земле тяготили,
Но силой дружбы тот путь я осилил.
Дочь моя, дай мне ладони, тронуть своими
Сухими руками. Или к груди их прижать не на долго.
А слёзы мои так от счастья бегут,
Что плащ утирать их не поспевает.
Их только сбивает, но не удаляет.
И грешные в землю летят, будто стрелы.
Ягнёнка отборного вам я привёл.
И на обед пироги, да сыры разных видов.
Кувшин небольшой с дарами весёлого Вакха.
Но если вино тем подарком заправишь,
То дивным букетом гостей взбудоражит.
Бери же дары! Ими стол ты заставишь,
А доброе слово порадует старца.
- О старый друг! Скажи мне от чего
Росою слёз лицо твоё покрыло?
Горюешь ты, что после долгих лет
Меня увидел в рубище и муках?
О брате ли изгнаннике скорбишь?
О доблестном отце, которого баюкал,
А после потерял, так неоправданно внезапно?
- От этого всего... И было уж смерился,
Но давеча отправился к могиле
Убитого Атрида, дабы припасть
Вдали от глаз чужих и там оплакать друга.
И только возлиянье совершил, и миртом
Гроб Атрида увенчал, как в очи мне
Овечья кровь попала, пролитая совсем недавно
На волос - золотистый локон.
От удивленья был я поражён, кто мог
Из Аргоса дерзнуть прийти к могиле?
А может брат явился твой, почтить
Отцовский прах, неведомым и тайным гостем?
- Ты ничего не путаешь, старик?
- Вот прядь волос. прикинь её к своим.
Подобие детей вселяется природно.
- Ты мудр, но эти речи странны.
А может думаешь, что мой любимый брат
Скрывался здесь от происков Эсгифа?
А эта прядь, что может доказать?
В ней невозможно сходство уловить.
Мне видится, что локон чуждой масти.
Скорее, кто-нибудь заезжий, а вовсе
Не аргоносец, украдкой тут молился.
- А если след сандалии сравнить
С твоей дитя ногой? Найдём ли сходство?
- Что говоришь такое ты, старик?
Неужто могут быть одни у нас размеры?
- А может по одежде смогла бы ты узнать,
В которой был он на пути в Фокиду?
- Случайно ты не бредишь? Она теперь хламида!
Одежды с нами точно не растут.
- Тогда к гостям меня ты проведи.
Хотелось расспросить их об Оресте.
- Да вот они! Идут уже и сами.
И спешен их, как видится мне, шаг.
- Вельможи, так и есть! Богаты и со свитой,
И статные, видать мне старым глазом.
Приветствую и низко кланяюсь вам чужестранцы!
Пожаловали в Аргос вы издалека?
- Здорово, дед! Скажи, Электра, нам открой,
Кто он такой старик тот дряхлый?
- Он нянчил моего отца, посланник...
- Так это тот, что сохранил Ореста?
- Когда-то спас. Не знаю, как теперь.
- Что смотришь на меня, старик?
Не сводишь глаз, как будто я блестящие монеты.
Или признал во мне знакомого какого?
- Наверное ты люб ему, ка сверстник брата
И друг его, охрана и соратник.
Дивлюсь я, что со старцем постоянно происходит.
Совсем я не пойму. Какой-то нынче странный.
Кружит вокруг тебя, зачем-то пляшет...
- Царевна, дочь моя, молись, молись, молись!
- А за кого молиться: за умерших или
Живых, чтоб здравие им было?
- Не понимаешь ничего! Сокровище тебе послали
В эту пору боги, своею силой, силою Олимпа.
- Я помолюсь, старик! Скажи мне за кого?
- Вот за кого! Сегодня друг желанный,
Посланник брата - брат твой сам и есть!
- Прости, посланник, верно он помешан.
- Помешан я?!! Смотри, тут сам Орест!
- прошу тебя, зачем будить надежду?
Чем сможешь доказать свою догадку?
- Смотри внимательно! Зияет шрам над бровью.
За тёлкой, помнишь, в детстве вы гонялись?
Он лоб разбил. Ты видишь этот знак?
- Ты бредишь! Шрам? О, нет... О да, о да!
Сомнений нет, я знаю - это брат!
- Так, что же медлишь? Обними, Электра
Единственного брата своего.
- Скажи, ты точно здесь? Иль это сон,
Какие часто вижу лунной ночью?
- Я здесь! И вновь в родном краю!
В краю отца с сестрой своей любимой.
Мечтал ли я скиталец, нынче
Встретиться с тобою так случайно.
Единственный защитник твой!
Не дрогну честь семьи я защищая!
Как сладостны обьятья, как нежны.
Но может нас разлука снова ожидает?
А ты, старик, меня благослови, наставь
Советом, как злодею отомстить,
За смерть родителей убийце и той
Злодейке, что на ложе нечестивом,
Пирует в роскоши, купается в разврате.
Скажи, остались ли союзники у нас
Или исчезла преданность за златом?
А может знаешь, как проникнуть во дворец?
- Дитя моё, у бедного Ореста,
Здесь больше нет друзей. Откуда быть,
Одни пирушки у тех пройдох
Всё время на уме. Решать тебе!
Ты разорён дотла! И мы твоя последняя надежда.
Остался меч и неизвестный жребий.
Еще отчизна, вера и престол...
- Мне цель ясна, но средства, старец, средства?
- Два трупа лишь нужны - Фиеста и Эсгиф!
И всё! Конец владычества отродьям Аида.
- Но, как добиться нам победных лавров?
Охрана там надёжная? Поди все копья?
- Я слышал трусит он и по ночам не спит.
Да вот ещё, сын мой, я расскажу...
Когда сюда я шёл, то видел там Эсгифа.
Близ здешних нив, на пастбище коней.
- Что делал он, от дома вдалеке?
- В честь нимф Эсгиф готовит торжество.
- Благословить готовится в утробах чада?
- Не знаю. Я видал коров и нож,
И не было аргосцев, все чужие.
- Как думаешь, узнали бы меня?
- Из тех людей никто тебя не видел,
Да и прошло уже не мало лет.
- А в случае победы челядь станет наша?
- Ты знаешь сам, где сила, там и раб!
- Ещё мне подскажи, как лучше подобраться.
- Там будет пир, с толпою и войдёшь.
Как дальше быть, на месте разберёшься.
- Фиесту б мне ещё застать.
- Под вечер думаю из Аргоса подъедет.
- Вот кабы их единым махом уничтожить.
- Доверь сестре добраться до Фиесты.
А сообща их точно изведёте.
- Я знаю, как царицу заманить. Ступай,
Старик, к царице во дворец. Скажи
Наследником Электра разродилась.
Захочет точно, то дитя Фиеста самолично
Вот тут же в яслях уничтожить.
Тут ей проклятой и придёт конец.
- Скорее поспешим! Пусть все займутся делом!
О, Зевс - великий бог, негодных помоги нам покарать!
Коль правы мы, то нам отдай победу.
- Прошу тебя, Орест, как дело выгорит,
То дай сразу знать. А если так случится,
Что от руки врага там сгинешь, то я тогда
Не дожидаясь мести, смерть на себя приму...

Жгучий блеск передвинулся быстро за полдень.
Закатной зари уж виднеется розовый лик.
И зной из ущелья уходит за влажные тучи.
Электра вестей ждёт от деда и брата.
- Узнать бы только, бой уже окончен?
Мой нож при мне, у горла наготове.
Какой-то шум или в ушах гудит?
Разбит Орест? Так долго нет гонцов.
Вот тень мелькнула. Кто ты? Отзовись!
- Ликуй, Электра! Брата я посланник.
Победы весть Орестовой несу.
Там на земле лежит цареубийца.
Молись богам, убит злодей Эсгиф.
- Не знаю я тебя. И, как тебе поверю?
- Я в свите был у брата твоего.
Прости мне, друг! В потёмках не признала.
При свете факела теперь лишь узнаю.
Так ты уверен, нет уже злодея?
Подробно всё мне вестник изложи.
- Всё по порядку расскажу, как велено, Электра.
Отсюда мы пошли дорогой двухколейной,
Мимо сада, а там увидели микенского владыку.
Среди ручьёв срывал он ветки мирта,
Дабы потом венок из нежных веток свить.
Он нас, как увидал, то сразу начал кликать
На пир, который сам же и затеял.
Во двор нас пригласили и умыли,
Затем на алтаре огонь раздули.
С вином вокруг расставили кувшины.
Чертог гудел от предвкушения гулянья.
Эсгиф с ножом над жертвой наклонился
И начал нимфам о своём молиться:
"О, нимфы скал, я вам дарую жертву!
Пусть будет род мой царствием увенчан!
Уж если не я, то вы врагов казните,
Отродий Атрида - Ореста с Электрой!
Тельца приношу в доказательство веры..."
И заколол в ублажение - жертву,
В руках рабов, державшим ей ноги.
А с жертвой закончив спросил у Ореста:
"Средь многих доблестей у вас в Фессалии,
Я слышал, всех больше два искусства процветают:
Вы мастера разделывать телячьи туши,
На на коня узду накидываете ловко.
Не откажи и преподай науку,
На алтаре разделай эту жертву,
Которую я смерти удостоил."

Вмиг сорван с плеч фессальский легкий плащ.
Дорийский нож сверкнул в руках Ореста.
И вот уже разделывает жертву,
На сгиб руки всю шкуру намотав.
Тогда же жертву вскрыв, Эсгиф
Священную принял её утробу,
Внимательно стал печень изучать.
И не нашёл пузырь, а желчь в утробе разлилась,
Гадателю недоброе сулила.
Эсгиф бледнеет видим, а к нему
Спешит уже Орест - наш царь и наш владыка.
"Боишься мести?! Вот она тебе!"
И тут же грудь пробил ножом злодею.
А после вытянул и засадил в загривок,
Хребет врага на лезвии ломая.
Со всех сторон к ним бросились рабы,
Но копьями по кругу сотрясая,
Не подпустили их мы ни на шаг.
Орест же к ним, как победитель обратился:
"Нет, я не разбойник, который на пир к вам ворвался!
Я - царь ваш! Домой лишь сейчас я вернулся!"
Нашлись тут же старцы, Ореста признали,
Венком увенчали. Вон едут с победой.
Эсгиф ненавистный за всё поплатился.
Кровавой расплатой за прошлые зверства.
- О, свет и блеск, о, колесница бога!
Земля и ночь - царицы моих слёз!
Глядите в белый свет свободные зеницы.
Злодей не встанет больше на дороге.
Спасибо, вестник! Вижу брата вдалеке.
Нет сил стоять, спешу ему на встречу,
Дабы воздать все почести спасителю.
- Укрась его кудри венцом драгоценным
И сыпь лепестки под его колесницу.

- О славный сын великого отца!
Ты засветился сам в лучах его победы.
Дай поскорей тебя обнять.
Горишь весь изнутри, хотя пришёл не с бега.
Смог, одолел проклятого злодея!
Освободил от узурпатора родные берега.
- Богов почти, Электра, им воздай.
Хвалу властителям всея, могучим.
Покорный воле их Эсгифа я убил.
Вот доказательство, у ног твоих убитый.
- Пусть мёртв Эсгиф, но я ему скажу
Всё то, что много лет копила.
Услышь злодей, что не узнал живой.
Проклятый, без вины зачем осиротил?!
Убийца, вор и трус, ты сам не смел
В бою открытом выйти на Атрида,
А подлостью, коварством власть отнял.
Ты жалок и ничтожен в действиях своих
И даже золото не даст тебе цены и веса...
Иди же в прах, невежда! Ты думал век царить,
А нож тебя мгновенно вразумил тебя,
И тело. Это будет всем уроком!
- Эй там, рабы! запрячьте труп скорее в угол!
Да потемней, чтобы Фиеста не увидела до гроба.
- Спешите, скорее! Пылят колесницы.
Фиеста спешит, в дом Электры с расправой.
- Я встречу сама. Вы в лесу схоронитесь.
Не так, что пойдёт, сразу станьте подмогой.

Повозки всё ближе. В шикарном убранстве,
В пуховых перинах расселась Фиеста.
Оранжевый пеплос и брошь золотая
Сияет на солнце, как лик Аполлона.
- Насилу добрались... Ужасное место!
Рабы, дайте руки! И, где же хозяйка,
Вот этой лачуги? Найти её, слуги!
- Не нужно трудиться. Иду я, царица,
Убийцу отца принимать на пороге.
- Да, я убила! Отца в том вини!
Ради меня, жены не хотел он оставить!
Вот только второй быть совсем не хотела.
Нашла того сразу, с кем стала я первой.
А все, кто против, ступайте за Атридом!
- Да, ты права, но в правде твой позор.
Отец был семьянин! Остался непокорный.
Таилась я, теперь всю правду расскажу.
Она слезой из глаз моих прольётся.
Свидетелем пусть станет солнце
И все, кто здесь: и слуги, и рабы.
О, если б сердце ты имела, как лицо!
Ты ж лучшего, меж греками, убила.
И мать моя убитая, до смерти молилась
Всем богам, чтоб с мужем снова оказаться.
Так не легко быть верною женой...
Отец был для тебя богатый приз.
С него ты выкуп дорогой собрала.
Теперь и мы с Орестом, следом за отцом
В твоём судилище должны исчезнуть?!
- Я не дивлюсь речам твоим. Обычно
Все дочери привязаны к отцам.
Хотя воспоминания терзают
И грудь мою сжимают по ночам...
Оставь, огонь потухший раздувать!
Мне донесли, наследника ты родила?
- Да, родила! В том можешь убедиться,
В моё жилище если безбоязненно войдёшь,
Чтоб копотью от стен не зачернить,
Нарядный пеплос свой и новые сандалии.
- Ну, что ж, стерплю. Показуй мне дорогу!
За мной ступай, Фиеста в убогую лачугу.
Хотела жертву, ты? Сама же жертвой
Богам бессмертным станешь
В память о родне. Я жрец!
А нож мой памятью отточен.
Ты не телец, а хуже во сто крат.
Убит Эсгиф! Ты рядом займи ложе!
И я свой долг исполнила сполна...

Нового ветра в чертоге дыханье.
Молодость правит законно на троне.
Тонет история в мраморных стенах,
Яркими фризами в память о жертвах.
Мести волна поглотила блудницу,
Мужа её и дурное наследство.
О, сколько бы мук и смертей избежали
Не будь там корысти и похоти дерзкой.
Возрадуйтесь, коль родина дана!
Кто бедствий чужд, тот среди смертных счастлив!

История cоздания стихотворения:

Это стихотворение написано по мотивам трагедии Еврипида "Электра" в переводе Иннокентия
Фёдоровича Анненского.
Трагическая основа была изменена мной преднамеренно дабы немного умягчить действие в глазах
читателя.