Автор: Ирина Бойчук
Тема:Психологическая проза
Опубликовано: 2023-10-25 14:40:41
Автор не возражает против аналитического разбора и критики в рецензиях.

И в ноябре бывает солнце

Инна, впрочем, давно уже Инна Павловна, закрыла книгу и потянулась к выключателю бра над головой. Рука ярко осветилась. Боже, что это? Кожа на руке выглядела тонкой и вялой как тряпочка, в мелких продольных морщинах. Какой ужас! Недавно она обратила внимание на руки своего приятеля Григория. Почти с брезгливостью» отметила дряблость кожи. «Совсем старый стал Гришка!» – подумала она. А ведь они были ровесники. Себя она воспринимала еще молодой, не смотря на годы. Как-то они с Григорием зашли в обувной магазин. Инна примеряла туфли. Услужливая продавщица предложила подобрать обувь и «папочке». Инна засмеялась, а он грустно улыбнулся.
Инна внимательно рассматривала свои руки. Вот и все! Кончено! Пришла старость!! Именно сейчас, когда она, старая дура, влюбилась. Глупо влюбилась в молодого человека, годящегося ей в сыновья. Всю жизнь она терпеть не могла красавчиков, всеобщих любимчиков. А сейчас она влипла, втюрилась именно в такого. Собственно, красавчиком он не был. Привлекало его почти магическое мужское обаяние. На съемки в их картину он был приглашен как актер-каскадер. У него была малозначительная роль, но большая каскадерская нагрузка: скачки на лошадях, прыгание с высокого обрыва, ныряние в ледяную воду и т.п. Вся съемочная группа восхищалась его ловкостью, бесстрашием, трюками на грани возможного. Знали о случае, когда он, защищая незнакомую девушку от хулиганов, получил нож в живот и чуть не умер. Женщины в группе все без исключения были в него влюблены. Инне порой казалось, что влюблять в себя женщин - его вторая профессия, в которой он был на такой же высоте, как и в основной, каскадерской.
Однажды на ночной съемке в павильоне он подошел к ней: «Инна Павловна, я влюблен в вас». Она смешалась, не зная, что ответить, глупо покраснела. До этого, не признаваясь себе, она пыталась бороться с напором его обаяния. И тут сдалась.
Он пару раз провожал ее домой после ночных съемок. Они целовались. Она прекрасно понимала, что для него это очередная победа без боя, ничего не значащая, что их отношения не имеют никакой перспективы, они нелепы и бессмысленны, но ничего не могла с собой поделать. Когда она думала о нем, она ощущала в груди почти физическую боль. «Что же там болит? Душа? Сердце?» – спрашивала она себя.
Сейчас, осмотрев свои руки, она зажгла верхний свет и лампу у туалетного столика. И мазохистски, придирчиво стала себя рассматривать. Под глазами появились пока еще еде заметные мешочки, щеки опустились «бульдожками». Шея (фу, какая гадость) как черепашья, с тягами дряблой кожи. Все видят это и лгут зачем-то, делая ей комплименты! Не хочу! Не хочу, чтоб меня видели такой! Исчезнуть! Умереть! Выпить все снотворное и уйти навсегда! Она с отчаянием и со стыдом подумала, что Он тоже это видит и тоже лжет ей.
  Снотворное она не выпила, но решила немедленно уйти с работы (она ведь уже пенсионерка), «залечь на дно», чтоб никто не видел ее катастрофического превращения в уродливую старуху.
До конца съемок осталось несколько дней. Потом она пойдет на пару месяцев в положенный творческому составу оплачиваемый «простой», а затем подаст заявление об уходе. И исчезнет с глаз долой.
  Инна стала примерять на себя новый образ. Только бы не стать молодящейся старухой! Никакой косметики, большие темные очки, прикрывающие глаза, скромная, неброская одежда. Она пересмотрела содержимое своего шкафа. Зачем мне все это? Пару свитеров, скромные блузы и брюки – все! Остальное кому-нибудь отдать. Платья со смелыми декольте прочь! Топики вон! Ах, как она любила эффектно одеваться! Сама себе все шила, чтобы быть изысканно элегантной, не похожей на других. С болью в душе она ставила крест на любимой одежде.
Инна стала вести затворнический образ жизни. Избегала встреч с бывшими сотрудниками, с друзьями. Выходя по делам, старалась быть серой и незаметной.
Время потекло однообразно. Она перечитывала любимые книги, подолгу сидела в интернете. Появилась противная привычка по ночам вместо сна погружаться в воспоминания, почему-то самые тяжелые: проглоченные когда-то обиды, общения с неприятными людьми, потери близких, навечно оставившие шрамы в душе, свои досадные ошибки. В мечтах все переигрывала, перекраивая прошедшую жизнь. От нечего делать иногда бросалась вдруг убирать, чистить остервенело плиту или кафель в ванной. Ничего себе не готовила. Пила кофе или чай с бутербродами. А ведь когда-то она так любила вдохновенно готовить, устраивать застолья, восхищать гостей кулинарными изысками. А теперь и друзей-то практически не осталось: кто-то умер, кто-то уехал, другие, чувствуя ее само отторжение, не навязывали себя. Звонков стало совсем мало, не хотелось напрягаться, чтоб звонить самой. Вспоминая свою последнюю любовь, она искренне смеялась, не ощущая никакой боли. Надо же было быть такой идиоткой!
Через какое-то время отшельничество стало тяготить. Она поняла, что одиночество прекрасно, когда выкраиваешь для него время от суеты, от бесконечных общений. Но когда оно становится как ровная линия кардиограммы умершего, оно в конце концов притягивает тоску. Черт возьми! Хоть написать в интернете, что ищу старичка без деменции, но с чувством юмора – шутила она сама с собой, - добавив, что возраст не ограничен. И все же она боялась встреч со старыми знакомыми. Слыть когда-то красивой женщиной и показаться кому-то на глаза стареющей уродиной? Ни за что!
Однажды Инна увидела анонс выставки живописи. Очень захотелось побывать на ней, тем более что там выставлялись знакомые ей художники.
Она, как обычно, закомуфлировалась: темные очки, серый свитер, брюки. Правда, не смогла удержаться от соблазна надеть туфли на высоких каблуках.
Выставка оказалась настолько интересной, что Инна забыла о своей боязни кого-то встретить. Она снова и снова возвращалась к понравившимся работам, в которых чувствовалось авторство незаурядных личностей. Ах, как ей захотелось писать!
Как давно она не брала в руки кисть! Домой она летела на крыльях. Она забыла о своей смешной «трагедии». Подумаешь, морщины! Какое это имеет значение, когда есть вдохновение и хочется работать!
Дома она вытащила из кладовки свои незаконченные работы, вывалила на пол гору старых набросков. Как же много было когда-то замыслов, идей! Всегда нехватало времени. А вот и лист с карандашным  наброском «библейского пророка». Тема библейских персонажей была давней ее мечтой. Вот ею и займусь, - подумала Инна, - как здорово стать, наконец, свободной!
Теперь надо было разобраться в состоянии красок. Увы, больше половины тюбиков засохли, стали каменными. Придется докупать. Но хотелось начать работать сейчас, немедленно. Она вытянула из-под дивана связанные листы картона, достала масляную пастель и, не убирая с пола наваленные кучей рисунки, стала набрасывать юную Суламифь. Как-то ей попалась на глаза давняя фотография подруги, ожидающей ребенка. Воображение моментально состарило ее, превратило в 90летнюю беременную Сару. А портретам реальных людей она пыталась придать особую одухотворенность, таинственность, превращая их в мифологических праотцов. Неисчерпаемая, благодатная тема!
Светлого дня не хватало. Пришлось покупать лампы дневного света. Квартира превратилась в мастерскую. Желание писать маслом отошло на второй план. Работы все в одном материале (масляная пастель на фактурном картоне) смотрелись совсем неплохо, цельно.
Теперь ночами она не «перекраивала» прошедшую жизнь, а задумывала новые сюжеты, композиции. Вскакивая с постели, хваталась за карандаш. Жизнь стала насыщенной, захватывающей. Инна горела!
  Однажды, выйдя в магазин (есть-то  все-таки надо), она встретила своего старого приятеля Геннадия, тоже художника.
- Привет! Как жизнь? Чем занимаешься?
- Рисую пророков.
- Где ты их нашла?
- В Библии.
- Покажешь?
- Пошли.
Они разложили работы на полу в комнатах, в кухне, в коридоре.
- Ну ты даешь, Инка! Потрясающе! Когда выставка?
- Да я о ней и не думала. Рада, что хоть тебе показала.
- Поручаешь мне все организовать?
- Это было бы здорово! Ведь я не представляю даже куда ткнуться.
Оформление работ Геннадий тоже взял на себя.
  На открытие выставки Инна, уже ничуть не комплексуя, пригласила студийных сотрудников, друзей, сокурсников по институту. Ее уже совершенно не смущали естественные в ее возрасте морщины, седина. Это было не старение, как шутили ее приятели, а взросление. Прочь серость! -  думала она, собираясь. Из зеркала на нее смотрела красивая женщина с  прядью седых волос, в черном облегающем платье, с наброшенной на плечи узорчатой шелковой шалью. Еще штришок - и яркая помада коснулась губ. Инна подмигнула своему отражению.
  Комплименты, поздравления, обнимашки и целования ручек - приятная кутерьма, центром которой была в этот вечер Инна. Она сияла.
Она видела, что ее "любовь" (она мысленно взяла слово в кавычки) все время порывается к ней подойти, но она ни минуты не была одна. Наконец он встал подле нее, пытаясь перехватить ее внимание.
- Инна Павловна, Инна! Вы сегодня потрясающе выглядите! Я восхищаюсь вами.
- Мной или моей выставкой? - улыбнулась Инна.
- И выставкой, конечно, тоже. Надеюсь, я смогу вас сегодня проводить?
В это время к ним подошел незнакомый седовласый мужчина. Воспользовавшись паузой, он обратился к Инне:
- Благодарю вас за выставку. Она произвела на меня неизгладимое впечатление.  Меня привел сюда мой друг кинооператор Дашко.  Я очень ему благодарен.
- Спасибо большое. Приятно это слышать. Пожалуй, мне пора собираться.
- Разрешите вас проводить.
- Я живу далеко. Разве что, до метро.
Каскадер посмотрел на Инну. В его взгляде было изумление, досада, обида. Он резко повернулся и отошел в сторону. Незнакомец представился:
- Константин Александрович.
Они вышли на сияющую огнями вечернюю улицу.
Разговаривая, не заметили, как прошли станцию метро. Он оказался интересным собеседником. Говорили о ее работах, о Библии, о медицине. Перескакивали с темы на тему. Шли уже более часа, увлеченно беседуя.
- Ой! – Инна остановилась.
- Что случилось?
- Кажется, проснулся мой старый радикулит!
- Так. Вон скамейка. Я вас посажу и попробую поймать такси. Честно говоря, мое чертово колено тоже дало о себе знать, изо всех сил стараюсь не хромать.
Они посмотрели друг на друга и расхохотались. Смешного в этой ситуации было мало, но они смеялись до слез. Глядя на них, можно было подумать, что эта веселая парочка выиграла джекпот. Похоже, так оно и было.

                                   19 10 23

История cоздания стихотворения: