Автор: Юра Рашкин
Тема:Свободная тема
Опубликовано: 2024-03-14 11:41:53
Автор не возражает против аналитического разбора и критики в рецензиях.

три хрупких ангела

                                                                                                                           
У них была река.
Она текла сквозь их жизнь – наставница и кормилица – преподавала им уроки доброты и жестокости,
обеспечивала скудное пропитание, обмывала их чумазые тощие тела, полоскала в своих водах нехитрые их
пожитки.

А ещё у них была собака Валька, названная так в честь первой советской женщины-космонавта. Приблудная
сука ньюф-водолаз – внушительных размеров лохматый альбинос – она была их заступницей, надеждой их и
опорой. Ей они поверяли свои ребячьи тайны, горести свои и радости. Она терпеливо слушала их, мружа
красные веки, то поскуливая, то участливо лая, то удовлетворённо виляя роскошным хвостом.

И ещё у них был дом, похожий на праздного бездельника, который, словно присев погреться на солнышке,
привалился к прибрежной скале и задремал, напялив на окна-глаза засаленную фуражку прохудившейся
рубероидной крыши. Дымохода на доме не было. Дым выходил через отверстие в крыше, из множества щелей
в замшелом фронтоне, и было такое ощущение, словно в доме всю дорогу пожар.

И были у них родители – горько, почти беспробудно пьющие отец с матерью – по внешнему виду которых,
даже очень проницательному человеку трудно было определить их пол и возраст, цвет глаз, волос, цвет их
кожи.
Жили они в крайней бедности: всё, что как то доставалось – пропивалось.

Детей подкармливали соседи, поручая им – как повод – несложную работу по дому. Вскоре в дома пускать их
перестали: родители заставляли красть, и несмышлёныши выполняли их злую волю.
Соседи корили за содеянное:
-Зачем крадёшь? Красть грешно. И стыдно.
-А что мне за это будет?
-Бог накажет: одна рука короче другой станет.
-А если красть двумя?
-Обе будут короче.
-Короче чего?..

Дети ходили непричёсанными и белобрысые головки их, с волосами пышными от речной воды, были похожи на
одуванчики. Ночевали все трое на полу, покотом. Спали беспокойно, громко разговаривали и ворочались во
сне и тела их были причудливо изогнуты, словно плывущие в невесомости. Подстилкой им служило
вылинявшее ватное одеяло. На нём они спали и ели, играли и танцевали, смеялись и плакали. Никто из детей
не страдал энурезом – бог миловал – и одеяло было привлекательно сухим, хотя и не очень чистым.

Детей было трое. Все они родились с разницей в один год. Две девочки и мальчик: Вера, Надежда, Любовь.
-Хлопца – дивчачим именем… Спятил ты, чи шо, бля..? Ну всё не как у людей!
-Нічого дивного: моя матір мого батька усе життя «любчиком» називала. Любчик – любий, значить. Розумієш?
-Ну, хохлы проклятые. Ироды чёртовы! Как шо придумають – чи ше, чи годі…
-Як сказав, так і буде!
-А, нехай тибе чёрт! Шоб я с тобой спорила… Та з дитя ж люди смеяться будуть, када оно вырастет.
-Дурні, хай сміються.

…Дети играют в родителей:
-Я вже прийшов, а ти ще сидиш…
-А што мне в ноги тебе кланяться? Пришёл и ладно…
-То хоч би їсти дала…
-А ты заробил?
Молчание.
-От када заробиш, тада и поешь.
-То хоч дітей нагодувала?
-Дети твои – позаботься о них сам.
-Любі мої дітоньки, ніжні мої квітоньки. В тихому світанні зорі мої ранні…
-Ма…а, а папка плаче…
Жестокая игра.

…Валька принесла крупного селезня. Бил его влёт незадачливый охотник, а взять не смог. А Валька тут как
тут: отыскала в забежи и домой. Бросила у ног старшенькой, залаяла.
Любчик пригрозил животному:
-Не кради, Валька. Красть грешно. И лапа короче будет.
-Какая лапа? Что ты мелешь? Валька ж зубами крадёт.
Любчику трудно сообразить насчёт зубов: что там чего короче будет, и он настаивает:
-Красть грешно. И стыдно…

У детей праздник. Старшая принимается разделывать селезня, кипятит на «кабице» воду в зачумленном,
огромных размеров медном чайнике. Средняя сбегает к реке и находит в «кушире» – род прибрежных
водорослей – несколько целых помидоров и надтреснутый арбуз. Добро это приплывает к берегу с причалов
консервного комбината, расположенного выше по течению реки. Когда там разгружаются баржи, оно во
множестве попадает в реку.

Пир горой.

Вальке достаются косточки и она аппетитно хрустит ими тут же, рядом с детьми и поскуливает от
удовольствия. Дети не знают, что давать животному трубчатые кости птиц опасно: при разгрызании они
раскалываются вдоль на мелкие острые иглы, пробивают внутренности животного. От этого, вскоре и умрёт
Валька, и дети остануться беззащитными и одинокими. Они будут кричать и плакать навзрыд над могучим
бездыханным телом доброго животного. Они будут реветь и дробно бить босыми пятками в землю, словно
пританцовывая, поднимая над нею летучую пыль. И это будет похоже на дикий ритуальный обряд
африканских аборигенов…

Пока же они счастливы:
-А лапы мы папке с мамкой оставим.
-Можно и оставить…
-А, может, сами съедим?
-Нет. Всем так всем…
-А если они будут пьяные?
-Будут пьяные – сьедим сами.
-Но лап-то две, а нас трое…
Про-бле-ма…

Сытые, весёлые они купаются в теплых водах вечерней реки, фыркая и звонко смеясь. Полная луна серебрит
их мокрые спины и дети кажутся хрупкими привидениями. Они резвятся и бьют руками по тёмной воде, то ли
рассыпая брызги, то ли разбрасывая звёзды, плавающие во множестве тут же, у них под руками…

История cоздания стихотворения: