Автор: Сергей Комаровский
Тема:Свободная тема
Опубликовано: 2018-09-13 19:21:24
Автор не возражает против аналитического разбора и критики в рецензиях.

Родная школа

                                         Рассказ
    
       Моей родной средней школе №11 - пятьдесят лет. Совсем не верится. Как быстро пролетело время. А
ведь, кажется, только вчера я семилетним ребенком робко переступил порог этого загадочного здания под
названием «Школа» и зашел в свой класс, чистый, просторный и светлый. Как билось тогда моё сердечко, а
ножки, помню, совсем  подкашивались. Только лишь спустя какую-то минуту, уже сидя за партой, я немного
успокоился, и всё неизведанное и непонятное в моей буйной головушке стало понемногу уясняться и
проясняться. Я почувствовал себя совсем взрослым - учеником, которому обязательно покорятся не только
множество школьных предметов, но и все вершины изучаемых наук.
       Первого сентября 1967 года ты, моя школа, навеки вошла в мою судьбу. Разве можно забыть первый
школьный звонок, скрип ученических перьев, смешки одноклассников и строгий голос первой своей
учительницы. Это уже потом будут нелегкие школьные будни, украшенные почему-то редкими
переменками, во время которых удавалось всё: и съесть бутерброд, и побегать по коридору, и даже сыграть
с другом в конфетные фантики на деревянном подоконнике. Последние события уж больно отложились в
моем мозгу, буквально врезавшись в его серое вещество. И не случайно. Где сейчас в учреждениях увидишь
деревянные подоконники и такие же любимые с детства оконные рамы, которые можно было потрогать
руками и ощутить нечто живое, совсем не искусственное. Их вытеснили мерзкие, бесчувственные пластики
и металлопластики, по которым даже ладошкой постучать и то неприятно, не говоря о том, чтобы
разбрасывать на них любимые конфетные фантики.
        Куда подевались твои старые добротные деревянные ученические парты, школа?! С углублениями для
чернильниц. Их же невозможно было сломать, и они никогда не расшатывались. Как мы ни старались,
оболтусы и лоботрясы. Вот пачкать чернилами твои парты, школа, иногда случалось. Но ты на нас не
обижайся. Делали мы это не со зла, и не специально. Просто не надежны были тогда ученические
авторучки с пипеткой для закачки чернил. Да и чернильницы были не куклами неваляшками и вечно
опрокидывались, заливая наши тетрадки.
        Естественно, что только благодаря простым перышкам и твоим удобным партам, школа,
способствующим формированию правильной осанки и чистописанию, у большинства моих ровесников
сформировались хорошие почерки. У многих они с годами совсем не изменились. Даже учеба в институте с
ее вечным каторжным конспектированием не нарушила каллиграфию.
        Очень рад, школа, что ты уже с третьего класса нас, малышню, приучила сдавать экзамены.
Настоящие, с билетами и, конечно, с оценками. Как хорошо, что я и мои сверстники начали учиться  в твоих
стенах по новой экспериментальной программе. Уже потом, обучаясь в высшей школе, я, например,
экзаменов нисколько не боялся  и сдавал их легко, как бы играя.
        Большое тебе спасибо, школа, за все твои уроки, за те все волнения и радости, которые испытывал,
выходя к твоей доске. Как хорошо было осознавать, что ты на уровне и не хуже своих одноклассников,,
владеешь собой и отвечаешь урок без запинок, особенно было лестно и приятно, что вроде бы и не
зазубривал, а хорошо помнишь предмет и тот или иной параграф в учебнике. Его величество - память  
множество раз меня не подводила: глянул десять-пятнадцать секунд на страницу в учебнике и через
несколько минут дословно мог воспроизвести вслух весь этот текст. Радостно было видеть, что не только я
был эдаким феноменом, но и многие мои одноклассники. У твоей доски, школа, многие мои сверстники
могли целый урок читать наизусть стихи великих украинских и российских поэтов. Я, например, до сих пор
помню многие из выученных тогда стихов. Вот только, что читал вчера или позавчера почему-то не помню.
        Мы с тобой ровесники, моя родная школа. Даже я тебя чуточку старше. Вот почему могу с тобой быть
откровенным. По прошествии стольких-то лет. Конечно, тебя очень раздражали наши постоянные конкурсы
строя и песни, проводимые в твоем спортивном зале. Еще бы  – сплошной гул голосов от строевых песен и
страшный топот десятков ребячьих ног. Какому зданию это понравится! Когда пол - трещит, а стены -
ходуном ходят. Вот-вот всё развалится. Мне лично эти маршировки тоже были не по душе, но так надо было
делать. И мы, ребятня, с чувством и достоинством это делали. Сколько себя помню: и октябренком, и
пионером, и комсомольцем, вечно марширующим в твоих стенах, школа, и  орущим со своими
одноклассниками строевую песню, бравируя словами: «Мы - красные кавалеристы и про нас былинщики
речистые ведут рассказ…» Ты, несомненно, школа радовалась, глядя на нас. Как быстро мы взрослели, как
с годами научились четко выполнять строевые команды, строже чеканя шаг, как виртуозно совершали
повороты в строю, какая у нас  стала выправка - настоящая - солдатская. И, наверное, втайне от нас
усмехалась, что мы  – еще собственно дети, раз сильно не вникали в смысл слов исполняемой песни и не
притащили с собой в зал боевых коней.
       Дорогая школа! Ты, конечно, не забыла всех нас, сорванцов, царапающих перочинным ножиком твои
стены и портящих твои белоснежные потолки в туалете посредством брошенной вверх зажженной спички.
Прости ты нас, мелких пакостников. Мы же хотели как-то выделиться, показать свою лихость, беспечность и
раскованность. Ведь на уроках мы опять превращались в прилежных учеников и ловили на лету каждое
слово, произнесенное учителями. Ну а если некоторые из нас иногда и бросали в них жеваные бумажки, так
это было не со зла, а опять же ради спора и бравады. Мы же не хотели унизить и обидеть учителей. Мы
просто боготворили их. Случались лишь единичные случаи  непонимания и неповиновения.
        Я уверен, школа, что ты плакала вместе с нами на торжестве по случаю последнего звонка.
Непременно плакала, так как запомнила нас, удивительных и не очень, за десять напряженных лет. Ведь
мы тебя посещали шесть дней в неделю, а не пять дней  – как сейчас нынешнее поколение. «Когда уйдем
со школьного двора под звуки нестареющего вальса…», - пели мы, украдкой утирая слезы, а ты рыдала,
зная, что мы уходим от тебя навсегда, милые сорванцы и шалопаи. И, конечно, ты желала всем нам только
добра и счастья. Прощая нам наши маленькие обиды и проделки.
        Милая школа! Через тридцать семь лет я хочу тебе признаться, что выщербленный угол твоего здания
(слева от центрального входа) остался после нашей с другом выходки. Не буду называть его имени. Пусть
это останется тайной. Взорвали мы тогда, на выпускном вечере, самодельную бомбу. Пытались сделать что-
то вроде праздничного салюта. Но просчитались, и мощная взрывная волна вместе с осколками от
самодельной бомбы вырвала кусочки кирпича из твоего здания. Прости ты нас, неслухов. Сделали мы тебе
тогда больно.
       Прости, школа, что редко посещал тебя в былые годы. Признаюсь, приходил несколько раз к тебе и
стоял под твоими окнами. Осматривал и твою рану, которую я, негодяй, сотворил. Никто меня не видел, ни
учителя, ни твои тогдашние воспитанники. Специально так приходил, в неурочное время. Чтобы постоять в
тиши твоих многочисленных деревьев и вспомнить былые школьные годы. А то и просто подумать,
осмысливая прожитое. С бывшими своими и твоими учителями никогда не встречался. Боялся, что и не
вспомнят они меня. Так, как всем известно, что педагоги помнят из своих бывших учеников только круглых
отличников и откровенных двоечников - сорвиголов. Даже их фамилии помнят. Десятки лет тому им не
помеха. Я же был обыкновенной посредственностью, совсем не примечательным обычным «хорошистом»…
        Милая, родная школа!  Я вчера приходил к тебе в гости! Впервые приходил к тебе открыто, ни от кого
не таясь и никого не стесняясь. Надел даже праздничный костюм, к нему - новый галстук. Еще шли уроки, и
строгая вахтерша попросила меня сильно ногами не топать, как будто я какой-то конь или трехметровый
великан. Я немного побродил по твоим длинным коридорам, потрогал твои крашенные стены и, отдыхая
сердцем, с минуту постоял у двери в спортивный зал. Нет, я не плакал, милая школа, я тихо радовался, что
не забыт и как прежде тебе очень дорог и ценен. Я еще и завтра к тебе приду. Своих внучатых
племянников с собой приведу. Повожу их по твоим многочисленным кабинетам, зайдем втроем и в
спортивный зал. Поверь, мне есть, что рассказать внучатам о своем детстве и юности.
Ты только жди нас, дорогая школа!

                              сентябрь 2017г

История cоздания стихотворения: