Автор: Валентина Богданова
Тема:Проза о любви
Опубликовано: 2020-03-21 22:58:29
Автор не возражает против аналитического разбора и критики в рецензиях.

ЛЮБОВЬ, НЕ ПРИБЛИЖАЙСЯ КО МНЕ. Роман. Часть третья.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава первая.
Лето подходило к концу. Небо стало выгоревшим и бесцветным. Некоторые деревья уже стали желтеть и сбрасывать листья. Природа увядала, теряя
свои краски. После расставания с Вольдемаром  жизнь Шуры также утратила краски. Душа её, до этого полная восторга, была опустошена. Время
тянулось медленно и тоскливо. Шура пыталась заставить себя не думать о Вольдемаре, но в памяти, помимо её воли, всплывали картины прошлого: их
прогулки,  его глаза, голос, прикосновения, запах его кожи…        
В голове у Шуры мысли текли смутно и сиротливо, а на душе было мрачно, по – зимнему, беспросветно. Мука непереносимая!   «Почему всему приходит
конец? Неужели никогда не бывает так, чтобы двое любящих слились в тесном объятии и навсегда остались единым целым? А может Вольдемар не
испытывал к ней никаких чувств?  Но глаза его говорили обратное».            
Шура, слишком чувствительная, чтобы довериться кому–либо малознакомому. Лишь с Настей она хотела поделиться своими переживаниями, но та, по
не понятным причинам, избегала встреч с ней. Шура надеялась, что всё прояснится с началом учебного года. Но дальнейшие события отложили и
общение с подругой, и учебу в институте.   
Неожиданно умер дядя. Растерянную и заплаканную Шуру на вокзале встречал Сан Саныч. Он выглядел  уставшим. Небритое лицо его осунулось, а
щёки ввалились ещё больше. Всю дорогу до дома Шура плакала, уткнувшись в его плечо. Сан Саныч не мешал ей. Он понимал, как в молодости, когда
всё кажется незыблемым и вечным, тяжело принимать смерть.   
Затем состоялись похороны, свежевыкопанная  могила, венки, какие-то незнакомые люди... Поминки и прощальные речи… Всё происходило, как во сне.
Шуре казалось, вот сейчас она проснётся, и всё станет, как прежде. Но, увы! Есть жизнь, есть смерть. Лишь со временем приходит восприятие этой  
истины. Уже не будет так больно и истина примется полностью, и разумом, и сердцем…          

Глава вторая.        
Так распорядилась судьба, что в  дни, когда  Шура  провожала дядю в  иной мир, в ее город со  съемочной группой прибыл Вольдемар. Он не случайно
выбрал для съемок этот город. Ее город.  До этого дня он изо всех сил боролся с собой, запрещая себе даже думать о ней. Но чем усердней прогонял он
её образ, тем ярче тот становился. Откуда молодости знать, что даже скудно поливаемый цветок будет расти! Так и любовь Вольдемара к Шуре, при
всех его внутренних запретах, разрасталась и крепла. И он вдруг начал понимать, как он ошибался, как сильно обидел её! Никогда больше не скажет
он ей: «Нет!» Он слишком сильно её любит. Решать всё он предоставит ей, от неё теперь зависит, что с ними будет дальше.
      В первый же день съемок, не дожидаясь их окончания, Вольдемар, переполненный чувствами, сел на мотоцикл и поехал   в кинотеатр.        
Шёл киносеанс, в пустом фойе стояла тишина. У входа в зрительный зал  Вольдемар заметил женщину - контролёра, заговорил с ней о Шуре. Та лишь
пожимала плечами: «Шура уже вторую неделю не работает. Говорят, уехала. Завтра будет директор, у него вот всё и узнаешь». Но Вольдемар так
истосковался за недели разлуки, что ждать до завтра никак не мог. «И пусть мне снова придётся общаться с неприятной Настей, я поеду к ним прямо
сейчас».          
Ах, если бы возможно было человеку хоть единожды в жизни заглянуть в своё будущее! Сколько бы сердец это спасло, сколько судеб!
Настя подтвердила слова контролёра. Шура действительно уехала. Неожиданно, вдруг собрала вещи и уехала. «Куда? Да к мужчине, с которым жила
раньше. Она ему постоянно звонила, отчитывалась - как учёба, как работа». Настя всё говорила, говорила… Каждое её слово буквально вонзалось
Вольдемару в сердце. Руки его всё сильнее сжимали руль. И вот мотор мотоцикла взревел, заглушая Настю,  и сорвался с места. Вольдемар вдруг с
такой ясностью, с такой остротой, с такой мукой, представил Шуру с другим мужчиной... Неужели он потерял её навсегда? Весь мир, жизнь свою готов
он отдать за её любовь!      
Отчаянно дует ветер в лицо, всё сильнее ревет мотор, набирая обороты. Мотоцикл вдруг становится непослушным, взмывает вверх,  переворачивается в
воздухе…

      
Глава  третья.               
      
Шура смотрела в окно иллюминатора. Внизу, сквозь подёрнутый дымкой воздух, виднелись квадратики полей: серых, жёлтых, зелёных. Реки, как
прожилки, а озёра, как капельки блестящей ртути. Девушка впервые летела самолётом, совсем иначе она представляла себе землю. «Как грандиозно
правильно всё устроено! Просто потрясающе! И, что такое человек,- думала она,- по сравнению с этим совершенством? Пылинка! Вот дядя, где он
теперь?»  Шуре стало грустно. Она чувствовала себя виноватой в смерти дяди. Необычайно добрый, открытый, и, по – детски доверчивый, он
совершенно не мог противостоять жизненным проблемам. Если бы она находилась рядом… Глаза Шуры наполнились слезами… «Быстрей окунайся в
работу, в учёбу, легче будет», - вспомнила она наставления Сан Саныча. Девушка тяжело вздохнула и повернулась к иллюминатору. Теперь  мысли её
были более земными. Она думала о работе, об институте, о заброшенном саде.            
      Ожидая, пока откроют калитку, Шура, через решётчатую ограду рассматривала сад. Там хозяйничал незнакомый ей мужчина. Шура вошла во двор и
остановилась. В воздухе повисло отчуждение, её словно сковало от плохого предчувствия. Из дома вышла горничная и направилась к Шуре.
- Здравствуйте, Александра! На ваше место приняли садовника. Вещи ваши собраны, можете забрать.            
Пряча глаза, горничная тихо добавила: «Это по настоянию Насти. Только не выдавай меня!» Шура согласно кивнула.  Тело её напряглось и сжалось в
тугой узел жгучей боли. И не трепетали уже её душа и сердце. Вероятно, к душевной боли человек привыкает также быстро, как и к физической.       

Глава четвертая.
               
Вольдемар с трудом отворил дверь, сделал несколько  шагов и устало прислонился к стене. Его большая, современно обставленная квартира, сверкала
чистотой. Всё оставалось прежним, но всё же что-то изменилось. Цветы! Несколько больших горшков украшали комнату. Вольдемар улыбнулся. Настя
не знает, что он выписался. Пришлось очень долго убеждать доктора, что занятия по реабилитации он сможет посещать и из дому. Да, он знает, что
будет тяжело и больно, но у него есть Настя. Девушка, которую раньше он меньше всего хотел видеть рядом, теперь стала ему просто необходимой.
Вольдемар подошёл к окну. Моросил дождик. Узкая улочка, выложенная камнем, была мокрой и пустой. Ветер пронёсся по черепичным крышам,
завертел флюгерами, затем сорвался вниз и пробежался по верхушкам  редких деревьев. Жёлтые, мокрые листья повисли в воздухе, словно
раздумывая, где приземлиться.            
Загадочен и великолепен Таллинн осенью! Вольдемар любил этот город. Здесь всё ему родное, и узкие улочки со сверкающими чистотой окнами; и
тихие скверики с гуляющими пожилыми парами. Он всегда с завистью смотрел на такие пары. Какое это, наверное, счастье пронести нежные чувства
через десятки лет. Свою старость Вольдемар представлял именно такой. Вот он, седой и старый, гуляет по осеннему парку, бережно поддерживая под
руку свою жену. Жена? Ну, конечно же, Настя! Заботливая, весёлая. Ведь это она вызвала скорую помощь, когда он разбился на мотоцикле. Это она
добилась транспортировки его в таллиннскую больницу, где ухаживала за ним, бросив институт. Да, Настя будет замечательной женой, и он не жалеет,
что сделал ей предложение… Тогда, почему так щемит сердце?            
Хлопнула входная дверь. Это пришла Настя. Увидев оставленную Вольдемаром сумку  в прихожей, она всё поняла, обрадовалась, и, разуваясь, прямо
оттуда, стала что-то  оживлённо рассказывать. Она говорила, говорила…  А Вольдемар, вдруг отчётливо увидел там, в своей мечте, рядом с собой,
седым и старым, совсем другую  женщину. Тихую, нежную, с ослепительно белой прядью в удивительно чёрных волосах.        

Глава пятая.
        
Прошли осень и зима. Шура продала дядюшкин дом и купила  маленькую квартирку на окраине Белого Эдема. Она по прежнему работала
киномехаником по вечерам, а днём училась. Как и прежде пели птицы, солнце светило и радуга зависала над морем. Но всё это теперь не трогало
Шуру. "Зачем  же бьётся сердце, когда душа отчаянно пуста!»  Эти строчки любимого поэта, как детская "считалочка" звенели и звенели в её  голове.        
Сегодня, в свой  очередной выходной, Шура вышла погулять. Стояла  прекрасная, солнечная погода. Море искрилось, играя волнами. Шура вдыхала
присущий только этому времени года запах солёного моря, смешанный с ароматами весенних цветов и трав.  Присаживаясь на скамью, Шура заметила
оставленный кем-то журнал.  Машинально взяла его в руки, стала перелистывать. Взгляд её привлёк свадебный снимок. Счастливо  улыбающаяся  
невеста в объятьях очень красивого жениха.            
«Нет! Нет! Нет!» -  Это слово пронеслось в её мозгу, как стон, как  ледяной ветер проносится зимой над морем. Шура отшвырнула журнал в сторону.
Через мгновенье, снова взяла его в руки, и стала быстро перелистывать, пока не нашла привлёкшее её внимание фото. Напечатанные ниже строчки
Шура прочла, как приговор своей любви: «Молодой, талантливый эстонский режиссёр, после продолжительного лечения, и его невеста наконец-то
исполнили свою мечту и обвенчались».            
Это были Вольдемар и Настя. Ощущение несправедливости, страдание от того, что он с другой женщиной, навалились камнем. От боли защемило в
груди. Почему, ну почему у неё есть сердце?.. Ну почему так больно?...            
Прошло немало минут, пока  Шура смогла кое-как собраться с мыслями. «Он женился на Насте". Шура перелистнула страницу и внимательно прочла
всю статью. «Вольдемар попал в аварию у дома Насти, и та всё время была с ним  рядом... Вот для чего ей понадобился академический отпуск в
институте... А время аварии совпадает с моим отъездом на похороны дяди... Боже мой, он ко мне приезжал! Это из-за меня он разбился! Любимый! Ты
выжил, но для меня тебя нет! И теперь не будет уже никогда!» Шуру охватил такой ужас, что она едва могла сдвинуться с места.            
Что же ей делать? Надо скорее дойти до дома. Укрыться! От всего! От всех!               
  

История cоздания стихотворения: