Батл 1970 "Помню..."

Знаешь, любимый, мне некогда плакать...
Дни пролетают. Весна. Суета.
То - пироги для любимого зятя,
то - полечить бедолагу-кота.

Помнишь, как в шутку дразнил поэтесской,
первый читатель спонтанных стишков?
Я обижалась, как будто, при этом,
сердце же пело от ласковых слов.

Ты не волнуйся - у нас всё в порядке,
дети мне кануть в тоску не дают,
буйно цветёт земляника на грядках,
всё, как и прежде... Я помню. Люблю.

Знаешь, любимый, как хочется плакать...

Миг, когда человек появился, отторгнувши мать,
Лентой алого шёлка завязанный в детстве, а юность…
Знать не хочет, что было тогда, и зачем открывать.
Корни сохнут, забвение в кредо её обернулось.

Мир такой разноцветный и яркий, не старый ещё,
Дан рукой провидения людям и божеским тварям.
Только дар необычный гадалкой в хрусталь обращён,
Мы зашорены так, что порой зазеркалие правит.

Мы приветствуем тех, кто нам дорог, как дареный шарф.
Мы возносим хулу молодым, старикам, несогласным.
Мы построили множество ульев и башен, как шкаф.
Только нет общей мысли, ещё не измазанной краской.

Но взросление миру зачем-то придумал Творец.
Может, станется чудо, и все, прозревая однажды,
Ощутят себя частью всего, не венцом, наконец.
Станут реки беречь испытанием собственной жажды.

Исторической правде не нужно резона искать,
Всё уходит, и вряд ли кого-то чему-то научит.
Только вечным столпом во вселенной – ребёнок и мать –
Мать в тревоге, беспечный малыш к солнцу тянущий ручки.