Батл 3484 "О любви с грустью"

Я на себя смотрю со стороны,
Как-будто зритель в театральном зале,
Все тонкости и промахи видны,
Какую пьесу мы с тобой сыграли?

Трагедия? Таким был первый акт,
Я не жила, а просто доживала,
Ждала, скорей бы наступил антракт,
Несчастная, счастливую играла.

Что дальше? Мелодрама началась.
Красивая до умопомраченья,
Без репетиций эта роль далась,
И как прекрасны были те мгновенья!

Любви восторг! Надежды яркий блик,
Мечты и слов твоих очарованье,
Поверила в какой-то краткий миг,
В реальность исполнения желанья.

И зал затих. Кулисы разошлись,
А пьеса стала, вдруг, на фарс похожа,
Но не смешно. И слёзы полились
Играет скрипка, душеньку тревожа.

Что мы сыграли? Это ли финал?
А может быть пора сорвать афишу?
Фальшиво всё. Банальный мадригал...
И криков "Браво!" что-то я не слышу.

«С любовью из Парижа!»
открыточка пришла
и стало счастье ближе,
отбросив все дела
да распахнув оконце –
фиалкой расцвету,
взлечу навстречу солнцу,
впитав всю доброту.
От бед и от болезней
храни меня мой друг,
в токсичной, серой бездне
замкнулся жизни круг.
Изранены денёчки,
подруженька-хандра
со мной крапает строчки,
она на боль щедра.
Обманчивая осень
мне боле не мила,
легко ей листья сбросить,
но сложно дать тепла.
Живу на полустанке
утерянной любви,
подняв за тучи планку,
попробуй-ка сорви.
Напомнишь раз в годочек
о том, что пронеслось
и тихо в уголочек
сердечка улеглось.
На глянцевой открытке
следы житейских вех,
где чувственность в избытке,
где есть любовь и грех.
Касаюсь осторожно
поверхности её,
энергией тревожной
бьёт в сердце остриё.
Наверно там в Париже
ты чувствуешь мой пыл
из наших детских книжек,
где я тебя любил…