Новые открытия из неопубликованных трудов В.К. Тредиаковского. (ч.1)

Сегодня в наш век компьютеризации, не составляет труда открыть нужный ресурс и отыскать любую необходимую информацию. От поиска кухни на заказ в Украине и до поиска старинного друга на другом конце земного шара. И так же без труда мы можем собрать исчерпывающую информацию о видных деятелях и шоу-звездах. Но еще не так давно наши деды и прадеды собирали уникальную информацию по крупицам, оставляя нам наследие прошлых лет. И мы по сей день еще открываем новые факты о выдающихся людях.

«Сей муж многими своими в пользу соотчичей трудами приобрел бессмертную память и славу. Он первый издал правила российского нового стихосложения, коим следовали и ныне следуют все почти российские стихотворцы. Он сочинил много прозаических и стихотворных книг, да и столь много, что кажется невозможным, чтобы одного человека достало к тому столько сил», — писал в очерке о жизни Тредиаковского анонимный издатель его трагедии «Деидамия».

В настоящее время известна лишь часть — и, видимо, лишь меньшая часть — ученого и литературного наследия «первого русского академика». Утрачены четыре стихотворные его книги; ряд переводов и трудов по грамматике продолжает оставаться в рукописях.

Совсем недавно поставлен вопрос о Тредиаковском как авторе музыкальных сочинений.

Для истории русской культуры особый интерес, как по замыслу, так и в поэтическом отношении, представляет его стихотворное переложение Псалтыри. Судьба стихотворной Псалтыри сложилась так, что Синод одобрил ее, издал — причем дважды — указ о печатании, но она так и не явилась в свет.
Первое обращение стихотворца к переложению псалмов связано с небезызвестным и, пожалуй, занимательнейшим эпизодом поэтической жизни XVIII в. В 1743 г. Ломоносов, Сумароков и Тредиаковский, тогда еще не «ревнивые враги», но одушевленные молодым жаром искусные первопролагатели новых путей, на одной из своих встреч завели, видимо не в первый раз, «довольный разговор о российских стихах».

Он касался на этот раз — переводя их слова в нашу систему значений — вопроса соотношения стихотворного размера и семантического ореола. Ломоносов, вообще склонявшийся к представлению о неконвеициональности знака, заявил, что метр изначально связан с определенной семантикой (через несколько лет в §§ 172—173 «Риторики» он припишет особое значение ряду русских гласных и согласных звуков).

Сумароков поддерживал Ломоносова. Им противоречил Тредиаковский, доказывая, что ямб и хорей обладают одной метрической структурой, что утверждению об изначальной высокости ямба противостоит поэтическая традиция и что семантический ореол стихотворного текста формируют только стиль и лексика. Но аргументы ни одного противника не взяли верх, а отступаться им не хотелось, ведь, но их представлению, именно познание законов словесных наук могло снискать им «честь и славу» искусных стихотворцев. Тогда по предложению Сумарокова три поэта переложили псалом 143 в стихи различными метрами: Сумароков и Ломоносов — ямбом, а Тредиаковский — хореем. Эти переложения вместе со славянским текстом псалма и предисловием, рассказывающим о споре, были анонимно изданы, на решение вопроса о том, какая из од — ямбическая или хореическая — «выше и грандиознее», было передано «всех читающих обществу».

Новость добавлена: 2012-06-19 16:21:26

Вернуться к списку статей

Вам так же могут быть интересны следующие новости:

• Анна Ахматова: 100 лет со дня первой публикации. Часть 2
• Янукович поздравил Баранова с избранием его главой Союза писателей
• Нобелевская премия по литературе 2011
• Хроники. От хулигана до мечтателя
• Премьера спектакля «Горбунов и Горчаков»